Дэвид Брокман, писатель года, вынул лист из пишущей машинки, скомкал его и бросил, не глядя, в корзину для бумаг. Не то, все не то… Раздался звонок в дверь. Кого еще принесла нелегкая?
На пороге стоял молодой человек, одетый с иголочки и улыбающийся во все тридцать два зуба:
— Здравствуйте. Я — Люк Патерсон. Мы с вами договаривались об интервью.
— Да, помню. Проходите… — Дэвид вяло махнул рукой, и они вместе прошли в гостиную. — Выпьете чего-нибудь?
— Не откажусь.
Беседа шла по накатанной дорожке. Когда-то Брокмана удивляло, почему журналисты всегда задают одни и те же вопросы. Что это: скудость ума или воображения? Или они действительно лишь исполняют волю толпы, которая во все века хотела одного и того же — хлеба и зрелищ… А потом он стал замечать, что и сам говорит штампами, когда-то придуманными и заученными фразами. Похоже, это всех устраивало. Да и с какой стати ему быть откровенным с чужими и недалекими людьми?
Однако в этот раз все было как-то иначе. Каждый раз, бросая взгляд на собеседника, Дэвид не мог избавиться от странного ощущения. «Дежа вю» — «Уже было». Но когда? Он не мог вспомнить. Словно старый-старый сон, давно растаявший в глубинах памяти, но вновь оживающий и томящий душу.
— Вы у меня раньше не брали интервью? — вдруг спросил он.
— Да вроде нет.
— Извините, вспомнилось что-то…
— Неужели?
— Так, ничего страшного. Что вы еще хотели узнать?
— Есть одна подробность вашей биографии, которая будет небезынтересна нашим читателям. Правда ли, что тринадцать лет назад вы пытались покончить жизнь самоубийством?
Дэвид вздрогнул, сжал губы, но взял себя в руки. Какой смысл отрицать то, что можно проверить?
— Да, это чистая правда. Надеюсь, она не слишком шокирует читателей.
— Ну, после ваших романов их вряд ли чем-то можно шокировать! — улыбнулся Патерсон.
Брокман нервно усмехнулся.
— Чем же была вызвана ваша попытка?
— Отчаянием. Я был молод и честолюбив, считал себя непризнанным гением, искал славы и уважения. А мои рукописи никто не хотел печатать. В общем, банальная история. К счастью, меня спасли, и слава пришла с годами. Может быть, стоит написать об этом в качестве урока начинающим писателям?
— Да, это будет им полезно. Вы сказали, что вас спасли. Однако несколько минут вы находились в состоянии клинической смерти.
— Тоже верно. Неужели вам дали рыться в медицинских архивах?
— У нас, журналистов, свои источники. Не обижайтесь.
— Ладно. Но к чему вы клоните?
— Вы знаете, давно обсуждается вопрос о жизни после смерти. Люди, которые, подобно вам, вернулись из небытия, рассказывают интересные вещи. А вы видели что-нибудь, пока были мертвы?
— Ну, когда я умер, то видел свое тело со стороны — зрелище было не слишком приятное. А потом попал в длинный туннель. Впереди горел яркий свет, и я летел туда, но вдруг меня вернули назад врачи-реаниматоры. Устроит вас такая история?
— Вполне, — кивнул довольный Люк.
В этот момент зазвонил телефон.
— Извините, — сказал Дэвид Брокман, поднимаясь с дивана. Он прошел в свой кабинет и взял трубку. На проводе был Фред Адамс, редактор модного еженедельника и старый друг Дэвида.
— Как поживаешь?
— Все о'кей.
— Как работа над романом?
— Продвигается.
— Ждем шедевра.
— Спасибо. Слушай, тут у меня сидит твой человек и задает неприятные вопросы. С чего бы это?
— Какой человек?
— Люк Патерсон. Разве ты его не посылал?
На другом конце линии наступило молчание.
— Извини, Дэвид, — вымолвил наконец редактор. — Но этого никак не может быть. Люк Патерсон умер вчера вечером. Погиб в автомобильной катастрофе. Тот, кто задает тебе вопросы, — наглый самозванец.
Из телефонной трубки словно дохнуло могильным холодом.
— Ладно, Фред, спасибо. Учту.
Дэвид вернулся в гостиную и уставился на гостя оценивающим взглядом. Тот вопросительно поднял брови:
— Что случилось?
— Вы солгали мне. Вы — не Люк Патерсон. Прошу немедленно покинуть мой дом. Иначе я вызову полицию.
— Вы тоже солгали, — покачал головой самозванец. — Вы никак не могли видеть свет в конце тоннеля. Там была лишь тьма, непроглядная тьма…
Дэвида прошиб холодный пот. Он не мог оторвать взгляда от огромных черных глаз незнакомца и его хищной улыбки. Старый сон воплощался в реальность.
— Вспоминаете? Да, мы виделись там, по ту сторону жизни и смерти. Я сам занимался вашим делом. Вы заявили, что принесете больше пользы в качестве агента, а не бессмысленной жертвы. Вы подписали договор, и все эти годы честно исполняли его условия. Но срок истекает.
— Нет! Не может быть…
— Вы прекрасно служили делу Великого Разрушения. Вашими героями стали люди, отрицающие все ценности и условности, еще сохранившиеся в человеческом обществе. Они последовательно и безнаказанно реализуют свои желания и фантазии, даже самые безумные и изощренные, достигая в этом поистине демонических высот. Какой замечательный пример юношеству! Их противников вы выставили жалкими идиотами и лицемерными ханжами. Как вы сумели утереть нос критикам! Толпа всецело на вашей стороне. Недаром вы получили премию за утверждение идеала свободы слова. Вы сумели воспеть самые отвратительные пороки. Да, тринадцать лет вы служили нам, не покладая рук. Мы довольны вашими трудами.
