Пеший камикадзе

Пеший камикадзе

Авторы:

Жанр: О войне

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 151 страница. У нас нет данных о годе издания книги.

Главным героем произведения является молодой офицер-сапер, выполняющий задачи разминирования в Чечне, в Грозном, после его второго штурма. В ходе выполнения ежедневных боевых задач, он понимает, что многие вещи в действительности имеют совершенно иное значение. Ломается та матрица жизни, в которой казалось, все было устоявшимся и незыблемым, и которой он, в общем-то, как и все другие люди, окутывал свою жизнь. Те предрассудки, которые уже прочно въелись в его жизнь, вдруг стали незаметными, а действия и мысли свелись к простейшим схемам и реакциям. С попыткой раскрыть психологию преломления восприятия жизни «на» и «вне» войны, человеческих отношений и переживаний в условиях постоянного стресса и риска для жизни, и природу отношений человека и человека, человека и Родины… Армии и государства.

Читать онлайн Пеший камикадзе


ПРОЛОГ

— Я вот… сегодня… подорвался на фугасной мине… руки, ноги, голова… и самое главное — яйца, — целы! Спасибо, Господу Богу! Бог велик!

Лежу и думаю:

Ну, разве я не камикадзе?.. — Камикадзе! Кто же еще!

Почему мне повезло сегодня? — Не знаю!

Разве я не понимаю, что в моем деле — смерть неизбежна? — Понимаю!

Я жду ее каждый миг!

…Семь жизней за Императора! — Знаете? — Это девиз самураев…

«Хотелось бы родиться семь раз, чтобы отдать все жизни за Японию. Решившись умереть, я тверд духом. Ожидаю успеха и улыбаюсь, поднимаясь на борт…», — это последние слова Хуросэ Такео, старшего лейтенанта японской военно-морской авиации. Он был камикадзе «божественного микадо» — японской императорской армии.

Смертники — это чисто японское изобретение. Это свидетельство авантюрности и дефективности военной мысли… Дефективности военной мысли!


Я — сапер… Этот термин, в действительности, для меня стал синонимом слову — камикадзе. И это происходит со мной… здесь… и сейчас.

Кто они были — камикадзе? Сумасшедшие из аристократических семей с самурайскими корнями? Фанатики добровольцы? Что такое самурайский кодекс чести — «бусидо»?

«Человеческая жизнь, легка как перо, долг перед императором — тяжелее горы»?!

В Средние века и Новое время самураи неоднократно совершали подвиги ценой собственной жизни, однако камикадзе, их не называли. Подобные примеры есть в истории разных стран, в том числе и России. Но Япония — случай совершенно уникальный. В мире нет другой страны, где так щепетильно и трепетно относятся к чести и так легко не дорожат собственной жизнью.

И все же, большинство камикадзе боялись смерти и потому так торопили ее. Страх смерти. Здесь даже не нужно иметь большой фантазии, чтобы бояться смерти. Смерть проникает через глаза, сопровождающие чужие оборванные жизни, и поражает разум.

Есть одно: смерть человека, рядом, оставляет иррациональный протестный способ быть живым — творить страх смерти. И вот когда ты победил его, закалил себя и приготовился… ожидание смерти — начинает расшатывать нервы.

Как жить дальше? Да и стоит ли жить дальше? Сколько ждать ее? Сколько жить?


Вот уже третий месяц я пью и колю на своем теле татуировку, чем-то напоминающую «ямадзакуру» — горную вишню. Делаю это самодельной тату-машинкой, изготовленной из обычной электрической бритвы.

Горная вишня — «три лепестка» — эмблема камикадзе. С каждым днем моя татуировка становиться все больше и больше…


…Незадолго до рассвета мы выходим. Морозный воздух — кристален. Я делаю глубокий вдох, выдыхая облачко пара. Стою, молча, устремив свой взор на алеющий восток; еще немного и взойдет холодное красное солнце, выкрашивая безмолвные розовеющие облака. Они трепещут, словно знамена страны восходящего солнца над священным, торжественным местом — храмом Ясукуни, в окрестностях которого, в темной земле, лежать символические останки тех, чьи кости упокоились на дне Тихого океана: Словно руки с жатыми в них чашечками саке, взметнулись над головами в летных шлемах, поверх которых налобные повязки с надписью — «Божественный Ветер». Они низко кланяются, и я слышу:

«До встречи в Ясукуни!»


…Засыпая, я тяжело и нервно вздрагиваю, ускользая из мира, разрываемого демонами выживших камикадзе. Там, в мире снов, как в царстве мертвых, мне покойно… Я знаю… Но, мне часто кажется, — это предрешено… Я не стремлюсь туда, не «хороню» себя преждевременно. Но хожу среди живых, как живой покойник — легкий и невесомый, — как дух божественного ветра тихого раннего утра, наступившего после страшного и разрушительного тайфуна.

Я поднимаю железную кружку с разбавленным спиртом каждый день. Я оборачиваюсь и вижу развивающийся закопчённый стяг российского триколора… И возвращаюсь радостный, и плачу, что жизнь за «императора» не отдал!

Глава первая

Декабрь

Они ехали уже седьмой час. Ягодицы от долгого сидения на деревянной скамье камазовского кузова стали как кирпич, налились кровью. В онемевших мышцах появился неприятный зуд. За все время пути, войсковая колонна, следовавшая по маршруту Моздок — Грозный не останавливалась и не снижала скорости. Машину трясло на неровностях. Внутри кузова ощущалась нескончаемая суматошная возня. Даже усидеть на одном месте казалось не возможным и трудным. Отовсюду задувал неприятный ветер. Люди брезгливо кутались в воротники, изредка посматривая друг на друга, будто бы виделись сейчас впервые. Мрачно поглядывали из-под бровей, как смотрят на подозрительных пассажиров метро-вагона. Никто не разговаривал и уж тем более не шутил весело и задорно, как это было в поезде до Моздока:

— В этот раз пить не будем!

— Не будем?!

— Так пить… не будем! Как в прошлый раз…

— Это ты сейчас говоришь так, потому, что возвращаясь, в прошлый раз, со штурма Грозного, продал какому-то армянину с семьей два купейных места. И спал на «прикроватном» коврике в плацкарте, между нами!

— Вот ты… ты сейчас разве по-офицерски поступаешь, а?! Выставляешь этот случай на смех. А, зачем?..


Сейчас было все иначе. У каждого был свой порядок мыслей и чувств. Каждый был напряжен и измучен ездой. Многие, сидели обреченно, сникнув в колени, скрючившись, будто приготовились умирать сидя.


С этой книгой читают
С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания
Автор: Шарль Митчи

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


Героические рассказы
Автор: А. Франк

Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.


Признание в ненависти и любви
Жанр: О войне

Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.


В плену у белополяков

Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.


Белая земля. Повесть
Жанр: О войне

Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.).  В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.


Диалог между философом, иудеем и христианином
Автор: Пьер Абеляр

«Диалог» — последнее неоконченное произведение Абеляра. Не дожидаясь решения Сансского собора, осудившего его в 1140 г. как еретика, он отправился с апелляцией в Рим к Иннокентию III, но по дороге заболел и остановился в Клю-нийском аббатстве, под кровом Петра Благочестивого. Там Абеляр и умер 23 апреля 1142 г. В «Диалоге» дается анализ трех способов рефлексии, имеющих этику в качестве общего основания. Книга «Диалог между философом, иудеем и христианином», написанная автором Абеляр Пьер, предназначена для широкого круга читателей, интересующихся литературой из раздела.


История моих бедствий
Автор: Пьер Абеляр

Знаменитая автобиография Петра Абеляра (1079–1142 гг.), известная под наименованием «история моих бедствий» и публикуемая в настоящем издании, представляет чрезвычайно большой интерес для читателя.Она принадлежит перу прославленного философа — магистра «свободных искусств», одного из самых крупных представителей ранней городской культуры во Франции, который восстал против безоговорочного авторитета католической церкви и подвергся за это с ее стороны жесточайшим преследованиям.«История моих бедствий» интересна особенно тем, что она дает яркое и наглядное представление об идеологической борьбе, кипевшей во Франции в первой половине XII в., и позволяет понять реакционную роль католической церкви в этой борьбе.


Александр Иванович Урусов и Григорий Аветович Джаншиев

«Привыкнув с детских лет к авторитету Александра Ивановича, как несравненного русского Демосфена, я услыхал его лично и познакомился с ним лишь в 1896 году, в Москве, в окружном суде. Он выступал в качестве гражданского истца по делу бывшего редактора „Московских ведомостей“ С. А. Петровского, обвинявшегося, не помню кем, в клевете. Говорил Урусов красиво, бойко, эффектно, с либеральным огоньком, был раза два остановлен председателем, но, в общем, я должен сознаться – речь была довольно бессодержательна и неприятно утомляла слух громкими банальностями…».


А. И. Суворина

«Вечная память Анне Ивановне Сувориной! Почти на четверть века пережила она своего знаменитого супруга, Алексея Сергеевича, и ушла из мира видимого в невидимый старушкою, должно быть, весьма преклонного возраста…».


Другие книги автора
Убить мажора

Молодой человек — Сергей Марьянинов становиться свидетелем страшного дорожно-транспортного происшествия, в котором под колесами престижной иномарки погибает молодая семья. Водитель дорогого автомобиля — сын заместителя Губернатора, — влиятельного правительственного чиновника. Испытывая сострадание, неподдельный интерес и в ожидании справедливого суда Сергей следит за выжившей в катастрофе женщиной, а спустя время и за освобожденным под залог сыном областного чиновника, по вине которого произошло ДТП… Дорогие адвокаты разваливают резонансное уголовное дело.