Лето. Знойно. Жилое помещение без особых удобств для жизни. Посередине этого помещения стоит стол, за котором сгорбившись сидит человек и записывает на бумагу рассказ. Неожиданно для нас в раскрытое окно влетает женщина, одетая в нарядное розовое платье.
Женщина. Здравствуйте, Хармс, я — Летающая Варя!
Хармс. Здравствуйте, Летающая Варя! Мы ведь знакомы с вами уже тысячу лет, а вы каждый раз почему-то представляете себя заново.
Летающая Варя. Я вам, Хармс, уже тысячу раз говорила, что это такой древний ритуал, который нарушать мы с вами не будем. Хорошо?
Хармс. Да, конечно. Откуда, позвольте спросить, и куда держите путь в этот раз?
Летающая Варя. Летала я в далёкую землю Африку — возила туда Доктора Айболита, теперь вот продвигаюсь в Сызрань, в гости к своему племяннику Павлу. Он трудится в трамвайном депо механиком. Вот вы, Хармс, когда-нибудь ездили на трамвае?
Хармс. Да было дело.
Летающая Варя. Счастливый вы человек, Даниил! Ну ничего, когда-то и я проедусь на трамвае и вполне возможно, что не один раз.
Хармс. Я думаю, что если вы хорошенько попросите своего племянника, он непременно устроит это дело с пользой для вас.
Летающая Варя. Сколько времени мы с вами знакомы, Хармс, а вы всё такой же! Дама битый час кружит по комнате, а вы ей даже приземлиться не предложите.
Хармс, с криком «ай!» вскакивает со стула и двигает его от стола; Летающая Варя усаживается на этот стул, Хармс на стол.
Хармс (нарушая некую неловкость ситуации). Могу я предложить вам чаю?
Летающая Варя. Что ж, предлагайте. А я в виде ответного шага угощу вас замечательным вареньем, которое производит одно из племён, обитающее в районе озера Чад. Не знаю, правда, из чего и как оно приготовляется (больно мудрёный там рецепт), но признаюсь вам, что, пролетая над египетскими пирамидами, я попробовала капельку — очень вкусно.
Хармс достаёт примус, разводит его, ставит на примусный огонь небольшой чайник.
Хармс. Примус у меня слабенький, но через какое-то время вода всё равно закипит.
Летающая Варя. Вы, я надеюсь, не забыли её налить? (Что-то достаёт из сумочки ставит на стол.) Как, кстати, поживает Сакердон Михайлович?
Хармс. Тяжело. Ему так тяжело, что пришлось продать свою меховую с наушниками шапку. И теперь, когда он подолгу сидит на полу, на него жалко смотреть; так велики его тоска и грусть. И как ему помочь, я не знаю.
Летающая Варя. Я отвечу вам как. Успокойте его, Хармс, и скажите, что в самое ближайшее время Летающая Варя выкупит его шапку и у него всё будет хорошо.
Хармс. Его признательности не будет границ.
Летающая Варя. Я думаю, что так это и случится. Знаете, Хармс, я ведь помню Сакердона ещё совсем юным; он с раннего детства всегда и везде ходил со своим стулом. Всегда и везде, Хармс!
Хармс. Странно, что мне он об этом ничего не говорил. Хотя, Летающая Варя, ему это простительно, он так сильно изменился за последнее время. Мы все изменились. Нас изменили. Или нам изменили. Или мы изменили. Какие-то духовные надломы и нравственные сдвиги.
Летающая Варя. Не стебайтесь, Хармс, вы ведь и так уже попали в историю.
Хармс. Именно поэтому вы здесь?
Летающая Варя. Отчасти да.
Хармс. А как же племянник в Сызрани, подождёт?
Летающая Варя. Подождёт. Тем более что он уже донёс на меня, куда следует.
Хармс. Куда следует кто?
Летающая Варя. В каком этаже ваша пещера, Хармс?
Хармс. Кажется, в третьем, а что?
Летающая Варя. За вашим окном всё время маячит какой-то человечек… (Обращается к фигуре за окном.) Эй, ты, не высоко ли здесь для тебя? А ну — брысь!
За окном слышится короткий крик.
Хармс. А я к этому уже привык.
Летающая Варя. Привыкать нужно к доброму, а о злом помнить, чтобы эти понятия не поменялись местами; вы же почему-то всё время делаете наоборот. Вы, Хармс, какой-то стали обормот. И, простите за любопытство, где наш чай? Уж не забыли ль вы об этом невзначай?!
Хармс (спрыгивая со стола). Несу, несу!
В том же самом помещении Летающая Варя и Хармс сидят на полу и пьют чай с африканским вареньем.
Хармс. Сегодня ночью мне приснилось, что я питался собственными глазами, да… (Обращается к Летающей Варе, протягивая баночку с вареньем.) Ещё ложечку?
Летающая Варя. Благодарю. И что за дрянь снится вам, Хармс.
Хармс. Вот… Сижу я в какой-то чайной за столом, а на столе стоит табличка: «Глаза тушёные Д. И. Хармса, в собственном соку». И я с таким удовольствием их уплетал.
Летающая Варя. А что, их было так много?
Хармс. Точно не помню, но до конца сна хватило.
Летающая Варя. И что же дальше случилось в вашем сне?
Хармс. А дальше вдруг влетел соседский голубь и в ухо протрубил: «Подъём!» — и я проснулся.
Летающая Варя. Горечи или запаха нашатыря по просыпании не почувствовали?
Хармс. Не помню, я ведь сразу свою трубочку раскурил.
Летающая Варя. А с голубем что?
Хармс. Голубь этот улетел сразу, он дыма табачного не переносит. Такой вот привередливый.
Летающая Варя. Что сказать вам, Хармс, случай ваш крайне сложный и пока совершенно необъяснимый, хотя и много лучше, чем у Маркова.
