Тоннель с нескончаемой вереницей одинаковых фонарей закончился. Выбравшись из вечной пробки на эстакаде, кабина такси повернула на тихую улицу и поплыла к центру Старого города. Пассажир едва не скомандовал поторопиться, но вспомнил — бесполезно. Эта машина не превысит дозволенную скорость, даже если приказывает человек вроде него. Искусственный разум не различает чинов и не понимает угроз. Как говорится, расслабься и получай удовольствие. А попробуй тут, расслабься. Его жгли, гнали вперед не новости, а лишь досада. Столько времени потрачено, столько имен и ничего не значащих контактов проверено, и все впустую.
Мужчина откинулся на спинку кресла, стал смотреть на город, медленно проплывающий за стеклом. Ему не доводилось бывать в этих краях уже много лет, но за минувшие годы ничего не изменилось. После мертвой черноты космоса, после тихого захолустья на планете, которую и дырой-то назвать лестно, Париж оглушал феерическим блеском жизни, не затихающей ни на мгновение. Кажется, здесь давно забыли, чем отличается день от ночи, кроме цвета неба. Темная река отражала множество огней, над сияющей Башней в ночном небе вздымались пронзительно-яркие радуги. Публика развлекается, и каждая фантазия становится явью, стоит только пожелать. Но пассажира эти красоты давно не увлекали, он лишь хотел без особых хлопот добраться до цели путешествия — Вандомской площади.
Он отпустил такси за полквартала, прошелся пешком, затерялся в сумраке ночных улиц, а на углу возле самой площади тихо вошел в неприметную дверь. Кому надо, тот знает нужные входы и выходы. Наверху, в тесноватой старинной квартире, его ждали. Он был одним из команды, задача которой до унизительности проста — не упустить из виду двоих, вольготно и со вкусом прожигающих жизнь в отеле напротив. Как водится, эти двое — мужчина и женщина. Романтика, да и только.
За ними присматривали уже пятые сутки, но проклятая парочка будто издевалась над своими соглядатаями, не давая ни единой зацепки. Девица — бывший офицер Секретной службы, ее приятель — полицейский в отпуске, оба законопослушные и чистые, как младенцы. Кое-кто прознал, что при себе они имеют некие устройства, за которые можно брать с поличным, но ведь не из-за этой ерунды здесь торчат четыре агента!
Прибывший осмотрелся, подошел к окну, слегка отодвинул тяжелую штору. Еще немного, и небо начнет светлеть, погаснут фонари, вернут загулявших посетителей с небес на землю летающие рестораны. И наступит день…
А в это время на другой стороне площади в гостиничном номере проснулась женщина. Сон ушел легко, не оставив ощущения кошмара и стремительно забываясь. Сны, в которых появлялись люди из ее прежней жизни, приходили и раньше, ничего не знача и не тревожа. Они приносили щемящую иллюзию возвращения в безвозвратно ушедшие времена, стали местом встречи с теми, кого Кассандра Экхарт уже никогда не увидит наяву. Неужели все так далеко зашло? Сны доставляют больше радости, чем мысли о наступающем утре.
Она выбралась из постели и подошла к окну. Еще не погасли огни, в предрассветных сумерках город казался застывшим, затерявшимся во времени и неправдоподобно красивым. Интересно, сколько веков не менялся облик этой площади? Не интересно. Зачем она приехала сюда? Дорогой отель, хранящий полузабытые традиции. Тяжелые шторы, громоздкие люстры, роскошь в стиле каких-то королей, которых она могла вспомнить по именам, если бы вдруг захотела блеснуть обстоятельным, всесторонним образованием, полученным в юности. Этот город всегда дарил ей ощущение свободы, но когда-то это была совсем другая свобода. Свобода нынешняя казалась опьяняющей, невероятной, до горечи, до пустоты. Светлая холодная бесконечность, в которой не было ничего, кроме самой бесконечности.
Женщина знала, что за ней следят, глаз не спускают даже сейчас. Ненавязчиво, осторожно, агенты следовали по пятам, как тени. Кассандра усмехнулась — тени гонятся за Тенью, забавные штуки иногда откалывает жизнь. Что-то будет, не иначе… Она не взялась бы за неблагодарное ремесло предсказателя, хотя всегда отлично чувствовала приближение перемен. И еще не давал покоя этот сегодняшний сон, слишком яркий и тревожный. В памяти всплывали картины не очень далекого прошлого — отец, его нелепая гибель, какие-то люди, знакомые и чужие. Но вот место — это место Кассандра никогда не видела прежде. Там взлетали в небо заснеженные горы, шумели вековые леса, и древние крепости открывали ворота перед благородными правителями. Там творилось кое-что странное, невероятное, удивительное даже для тех, кого невозможно ничем удивить. Кажется, еще немного, она сумела бы вспомнить, как называется та страна, но сон ускользал, таял, не позволяя найти отгадку. Ну и пусть, какое ей дело до снов.
