Утро выдалось на редкость солнечным. Свет пробился даже через тёмные шторы и разбудил Альберта, имевшего все основания поспать ещё хоть час. Суббота, впереди – неспешные, ленивые выходные, проводимые с книгами и фильмами. Ну, больше времени – больше удовольствий, и Альберт спустил костлявые, мозолистые ноги на пол.
Надо сказать, что Альберт был примечателен своей несуразностью. Шаг от совершенно механического переходил в вихляющий, старушечий. Видная фигура обладала забавной крючковатостью, немного жалкой, если задуматься. Спортивный, но всё равно пухлый и нескладный. Руки бессильные, детские, узловатые, с чувствительными ледяными пальцами. Хороши только твёрдые плечи. Шея короткая, нежная, хилая. Голова маловата, и лицо выглядит тяжелым. Водянистое, помертвелое, однако когда надо – почти что обворожительное. Глаза сухие, мелкие. Голос мягко переходил от извиняющегося к страдальческому.
Кухня – место замечательное, первостепенной важности. Тут можно с толком позавтракать, а не как некоторые несчастные – в забегаловке. Сварить кофе в турке, обязательно с двумя ложками сахара. Налить в чашку и добавить жирного, почти как сливки, молока. К кофе взять кусок сыра и пару ломтиков вяленого мяса.
Да только кофе-то нет. А значит и сыру с мясом придётся ждать до завтра. Но чай это тоже хорошо. К чаю можно намазать хлеб маслом, приготовить яичницу или даже расстараться на жареные кабачки с чесноком. А если яйца варить, то их надо есть только под кофе.
Альберт вскипятил чайник и налил воду в чашку. Странно. На поверхности желтоватого, едва начавшего завариваться чая образовалась пена. Не такая как от шампуня, пузырьки были крупнее и не идеально-белые. Середина быстро осталось пустой, и они распределились по стенкам.
Альберт понюхал чай, потом зачерпнул ложкой немного жидкости, долго дул на неё и отправил в рот. Чай как чай, никакого привкуса. Может быть чашку плохо помыл, или в чайник что-то попало?
Дождавшись остывания до предпочитаемой им температуры – чтобы и не горячий, и не еле тёплый – Альберт с лёгкой брезгливостью выкинул всю пену и приступил к завтраку. Подумаешь, попало туда мыло, так не выливать же хороший чай.
До обеда он занимался то мелкими привычными делами, вроде протирки от пыли полок шкафа, то делами приятными – купил пару журналов, диск с новой игрой, посмотрел старый детектив ставший классикой ещё во времена его детства. Полил четыре кактуса на подоконнике и минут десять разглядывал огромного жука, ползавшего по стеклу.
Но готовка – это дело особенное, ей он уделил львиную долю времени.
Альберт обожал возиться на кухне, причём его кулинарные интересы выходили далеко за пределы приготовления мяса и закусок. Хотя завтрак он предпочитал лёгкий во всех отношениях, однако на обед всегда делал как минимум три блюда. На этот раз Альберт соорудил суп из свиных копчёных рёбрышек с зелёной чечевицей, тушенную в томатном соусе курицу, кальмары в горчичном соусе и овощной салат с нутом – турецким горохом. Везде приходилось использовать воду, и каждый раз появлялась пена.
Он тщательно вымыл руки – два раза, с мылом и без. Вымыл все кастрюли, тарелки, ложки, вилки, ножи. Вычистил стол, плиту и дощечку для резки. Перетряхнул солонку и все специи. Проветрил кухню. Наконец он пришел к решению, что всё дело именно в воде из-под крана. Возможно ли такое, что туда могло попасть какое-то вещество, вероятно даже опасное? Или пена – это результат каких-то профилактических работ? Альберт вдруг обнаружил, что не имеет ни малейшего представления о том, какие фокусы проделывают трубы, прежде чем доставить ему на кухню такую необходимую жидкость.
Однако надо убедиться, действительно ли это так, и единственный способ – навестить соседей.
Он находился в более-менее хороших отношениях только с семейством Краузе и вдовцом Паркером, ну и с Джиной с пятого этажа. С Паркером Альберт обсудил футбольный матч, Дэвид Краузе одолжил ему кое-какие инструменты, а Джина с удовольствием приняла неожиданное подношение – бутылку изысканной формы, которая будет замечательно смотреться на её натюрмортах. В каждой квартире он под любым предлогом проникал на кухню и ненавязчиво проделывал свои опыты, но пена больше нигде не появлялась.
Прошла всего лишь неделя, но Альберт уже заметно сдал. Он вызывал сантехника, перед этим мучительно выдумывая повод, как можно меньше связанный с пеной. Он питался только в кафе и столовой на работе, а если жажда или голод настигали Альберта дома, то приходилось спускаться вниз в магазин, поскольку любая вода, стоило ей попасть в его квартиру, через считанные минуты покрывалась пеной. Также он перечитал всё, что смог найти о мистике и паранормальных явлениях, но ни один случай не напоминал это тихое, ничтожное и неуместное происшествие. Поговорить об этом с кем-то было совершенно неудобно.
Правда через пару месяцев Альберт заметил, что пена пропала насовсем – и жизнь со временем вернулась в своё русло. Только теперь он всегда роняет на чай подозрительный взгляд, прежде чем сделать первый глоток.
