Паркер постучал еще раз. Никто не отозвался. Тогда он подергал дверь. Он была заперта, как он помнил, только на один простенький замок. Паркер, не долго думая, поднял ногу и с силой ударил в дверь. Она дрогнула, раздался сухой треск, и из косяка посыпались щепки. Дом был старый, и все легко ломалось.
Дверь распахнулась, но Паркер не спешил входить в квартиру. Теперь он стоял на лестничной площадке под двадцатипятиваттной лампочкой на потолке, ожидая и прислушиваясь. За открытой входной дверью тянулся маленький коридор. Все комнаты в квартире находились справа. Первой была кухня. Оттуда шел слабый свет, доходящий до двери гостиной. Затем шла ванная. Там было темно, и эта часть коридора тревожила Паркера своим черным провалом. Дальше виднелся угол гостиной: темно-коричневое кресло и легкий столик из темного дерева, на нем телефон; часть пола, покрытого персидским ковром; кремовая ширма, освещенная мягким светом торшера.
Все было так, как и до его ухода: на кухне горел свет, в ванной выключен, в спальне и гостиной было светло. Что же произошло? Ведь дважды он стучал. Разве Элли не подошла бы отпереть дверь, если бы все было в порядке? Десять минут назад он спустился по лестнице и вышел, чтобы купить пива и сигарет. Магазин на углу был закрыт, и ему пришлось зайти в другой, находившийся на пересекающейся улице. И вот он вернулся.
В другое время Паркер послал бы Элли, но вот уже три дня, как он не выходил из дома, и ему захотелось подышать свежим воздухом. Он уже оделся, а она сидела на смятой кровати. Хотя был вечер, Элли только что проснулась и никак не могла выйти из сонного состояния. Неубранная, неодетая, она сидела, перекинув ногу на ногу, и курила сигарету. Уход Паркера вывел ее на мгновение из оцепенения, и она спросила:
— Сварить вам несколько яиц?
— Хорошо, — согласился Паркер и ушел.
Во время десятиминутного отсутствия действительно что-то произошло! Она не могла ни снова заснуть, ни выйти на улицу, не могла же она не слышать, как он грохотал в дверь, как сорвал замок и вломился в квартиру?!
В квартире царила тишина. Стоя в дверях, Паркер ничего не мог предпринять. Оружия у него в руках не было, только пакет с бутылкой пива, да несколько пачек сигарет. Он поставил пакет на пол и стал шарить рукой за расщепленным дверным косяком. Когда он уходил, там стоял прислоненный к стене железный засов. Он нащупал пальцами холодный металл и взял его в руки, тот был довольно увесист. Его использовали таким образом: один конец вставляли в прорезь железной пластины, прикрепленной к полу, а другой упирали в саму дверь. Заведомо засов действовал как клин, и никто не мог снаружи открыть дверь. За свою надежность такой запор назывался “полицейским”.
Но засов мог послужить и неплохим оружием. С ним было бы все же лучше, чем оставаться в этой ситуации с голыми руками.
Паркер переступил порог и попытался закрыть за собой дверь. Естественно, она теперь как следует не закрывалась. Наметанным взглядом Паркер скользнул по квартире. Вблизи было светло, свет проникал из кухни, затем была темнота, а там, где находилась гостиная, коридор снова освещался нежным светом. Он бесшумно прошел дальше и заглянул на кухню. Будучи немножко больше кладовки, она изобиловала всякими приспособлениями. Белая круглая люстра, предназначенная для комнаты более солидных размеров, ярко освещала маленькое помещение. На полках и на столе громоздились груды немытой посуды. Грязные стаканы, кастрюли и тарелки стояли на каждом свободном месте. На полу валялись пластиковые пакеты с отбросами. Кругом царил беспорядок. Не было и намека на то, что Элли собиралась варить яйца. Она не заходила на кухню, и, видимо, никто туда не заходил.
Паркер прошел дальше и включил свет в ванной. Там тоже никого не было. Оставив свет невыключенным, Паркер двинулся дальше. Из спальни тянулась мягкая светлая полоса света. Он заглянул туда. Элли сидела на кровати. Ручку сабли он не сразу заметил. Сначала он подумал, что Элли заснула.
Она находилась точно там, где он ее оставил, когда уходил. Та же поза: нога на ногу, правая рука на талии. Возле ее левой руки в воздухе висело облако дыма, словно она все еще курила свою сигарету. А, может быть, она закурила новую...
Сразу ему бросилось в глаза только то, что голова ее была низко опущена, будто она опять заснула. Весь ее облик, само положение тела показалось ему уж очень странным. Наклонившись, он внимательно посмотрел на нее снизу. И тут он вздрогнул — в груди Элли торчала рукоять сабли.
Убийца снял со стены одну из скрещенных сабель и нанес Элли смертельный удар. Острие прошло насквозь и воткнулось глубоко в матрац. Пронзенное саблей тело замерло, словно бабочка, проколотая булавкой. Парень, проделавший это, или имел дьявольски сильную руку, или же, пронзив ей грудь, он дополнительно ударил по рукояти сабли еще кувалдой и забил ее в матрац, как гвоздь. Крови совсем не было видно. Она могла вытекать только со спины, а там все было загорожено одеялом.
Паркер с тревогой осмотрел спальню, но никого не увидел. Убийца уже ушел. Итак, что же теперь делать? Паркеру следовало бы отсиживаться здесь еще три дня. Элли он уже ничем не поможет. Но если он сейчас уйдет, его сообщники по делу не смогут поддерживать с ним контакт. Оставаться в квартире рядом с трупом он в любом случае не мог.
