Памяти Александра Зиновьева

Памяти Александра Зиновьева

Авторы:

Жанры: Биографии и мемуары, Публицистика

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 28 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Памяти Александра Зиновьева


Вся моя жизнь была протестом, доведенным до состояния бунта, против общего потока современной истории.

Александр Зиновьев

Давным–давно, в Советском Союзе, вечером, в маленьком букинистическом магазинчике, что возле памятника Ивану Фёдорову (теперь там модная лавка), я стоял у прилавка и ждал, пока мне принесут отложенный по договорённости первый том бремовской «Жизни животных».

От скуки я пролистывал старый университетский сборник, выпущенный кафедрой логики. Сборник был, даже по моей тогдашней молодой всеядности, неинтересный: что–то по многозначной логике, обязательный Войшвилло и т.п. В пресном тесте оглавления, однако, нашлась своя изюминка: маленькая, странички на четыре, статейка какого–то Зиновьева под названием «Решение парадокса Зенона Элейского и доказательство существования неделимых элементов пространства и времени». Удивляла прежде всего наглость автора: ишь ты, «решение парадокса», перед которым почтительно склонялись великие умы и всё такое. Я было начал листать книжицу, но тут вынесли обещанного Брема. Он оказался дороже, чем предполагалось, так что после всех расчётов у меня осталось рубля два. Сборник стоил «рупь пясят», но оставаться с полтинником на весь оставшийся вечер не улыбало. С сожалением я отложил сборничек на неопределённое потом: «попадётся — возьму».

Где–то через месяц–другой та же фамилия — Зиновьев — всплыла в разговоре на околополитические темы. Речь шла о каком–то литераторе, вроде Войновича, который написал чуть ли не десять томов антисоветских сатир и ещё нарисовал Брежнева в виде жабы, за что его турнули отседова, — кажется, в Германию. Разговор вертелся вокруг того, является ли этот Зиновьев родственником того самого Зиновьева–Апфельбаума, рулильщика Коминтерна, которого вместе с Каменевым «чпокнул усатый», как было принято выражаться в культурной среде. То есть спор, собственно, шёл только о степени родства: в самом факте никто не сомневался. Я слушал без интереса: мало ли в русской культуре Апфельбаумов… Разумеется, автор статьи про парадокс Зенона мне и на ум не пришёл.

Третий раз фамилия выскочила уж не помню когда и при каких обстоятельствах. Речь шла о диалектической логике, которую я тогда считал типичной совчинной махрой, заниматься которой могут только люди, себя глубоко не уважающие. Товарищ, которому я всё это изложил, начал ссылаться на какого–то Зиновьева, который написал офигенную книгу по марксову «Капиталу», на всякий случай запрещённую к публикации. Я посмеялся: советские уже до того охерели, что зажимают свою же «диалектику». Впрочем, я допускал ещё, что «запрещённая книжка» оказалась слишком идиотской даже для всеядной советской профессуры. Мой оппонент стал горячиться и доказывать, что Зиновьев тот велик — и в качестве аргумента сослался на его знакомство с «самим Мамардашвили и Пятигорским». Тут уж акции неизвестного мне Зиновьева упали ниже плинтуса: «великого грузинского мыслителя» я ещё тогда считал обыкновенным прохиндеем, выезжающим на акценте (тогда любой нерусский акцент в устах гуманитария воспринимался восторженно — особенно «европейский» прибалтийский, но грузинский тоже котировался), свитере и трубке. Мысленно записав Зиновьева в ту же мишпуху, я выбросил его из головы.

Представьте моё удивление, когда я, наконец, узнал, что все эти трое — один и тот же человек.


I

Вопреки ожиданиям, Александр Александрович Зиновьев никаким боком не принадлежал к советской элите, настоящей или одной из бывших. Во–первых, он был русским. Во–вторых, из крестьян — настоящих, а не анкетных. Он родился 29 октября 1922 года в деревне Пахтино Чухломского района Костромской области. Тут достаточно одних названий, самого их звучания: Пахтино, Чухломской район, Кострома — архетипическая «глубинка». Был он шестым ребёнком в большой семье. Отец, Александр Яковлевич, был «с ремеслом в руках»: малярничал. Мама, Аполлинария Васильевна, — «по дому работала», ну какое ремесло может быть у крестьянки, щи варить да детей рожать.

Мальчик учился в сельской школе, которая была ему явно мала: когда его одногодки учились в третьем классе, он уже был в пятом. Учитель говорил — «в Москву бы мальца», «у парня есть искра Божья».

Толку от того, правда, было немного. Жили Зиновьевы хреново даже по тогдашним деревенским меркам. К тому же годы шли известно какие, так что смышлёному пареньку светила обычная участь головастого человека в ситуации блокированных социальных лифтов: либо соседский донос, либо раннее пьянство и смерть под забором. Отец, однако, вовремя почуял, чем пахнет, и приложил усилия к тому, чтобы перебраться в Москву, выгрыз себе местечко. Это было дальновидно. Примерно так же поступил мой собственный дед, воспитанник колонии Шацкого, впоследствии инженер–конструктор. Собственно, весь немногочисленный класс нынешних русских интеллектуалов примерно так и образовался: кого ни возьми, дед откуда–нибудь вовремя смылся.

Саша перебрался к отцу поперёк мамы и других детей, сразу вслед за братом Михаилом. Ему надо было поступать в московскую школу.

Москва ему не понравилась: серый, грязный, мокрый, обманный город. Потом, в 1971 году, он напишет о Москве одно из своих самых злобных и блестящих эссе — о советской Москве как о социальном явлении.


С этой книгой читают
Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Горький-политик
Автор: Паола Чони

В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.


Снайпер
Жанр: Детектив

Роль и место магии в современном нам мире, интерес нынешнего общества к оккультизму, астрологии, проблемы пиар-технологий, взаимоотношений человека и власти любимые темы автора. Любимым жанром является юмористическая фантастика, которая как считает Шведов, помогает людям адаптироваться в меняющемся мире.Помимо фантастики, работает в детективном жанре. Цикл рассказов «Фотограф» опубликован в газетах «Собеседник. Детектив» и «Вечерний Новосибирск».


Снимки для мафии
Жанр: Детектив

Роль и место магии в современном нам мире, интерес нынешнего общества к оккультизму, астрологии, проблемы пиар-технологий, взаимоотношений человека и власти любимые темы автора. Любимым жанром является юмористическая фантастика, которая как считает Шведов, помогает людям адаптироваться в меняющемся мире.Помимо фантастики, работает в детективном жанре. Цикл рассказов «Фотограф» опубликован в газетах «Собеседник. Детектив» и «Вечерний Новосибирск».


Колония

Присвоить деньги, похищенные из банка? Запросто. Вступить в конфликт с преступным миром, умыкнув у него крупную сумму? Легко. Заняться незаконным оборотом оружия? Не вопрос. Заниматься целенаправленными кражами техники? Можно. Похищения людей и убийства? И эти грехи в копилку.Но зачем все это человеку, искренне считающему себя ментом, и не продажным, а самым настоящим? Просто Ладыгин обнаружил в себе способность открывать портал в девственный параллельный мир и принял решение колонизировать его. Сам. Без помощи государства, олигархов, бандитов и прочих не очень уважаемых им лиц.


Удар Святогора
Жанр: Фэнтези

Схватка за власть над Тридевятым царством в самом разгаре. Всё новые силы вступают в большую игру, стремясь склонить чашу весов на свою сторону, порой образуя совсем уж необычные союзы. Зима подходит к концу, и войска готовятся прийти в движение. Однако занятые междоусобицей русичи не видят, как за пределами их рубежей пришли в движение воинства старых врагов. Кто выйдет победителем из этой борьбы, не может предсказать даже вещая птица Гамаюн.


Другие книги автора
Русские вопреки Путину
Жанр: Политика

Константин Крылов – популярный российский публицист и политолог, главный редактор сайта Агентства Политических Новостей и журнала «Вопросы национализма», один из идеологов национал-демократического движения.Произведения Константина Крылова отличаются яркостью и остротой; главный вопрос, который его занимает – положение русского народа в современной России. Как пишет К. Крылов, русский национализм давно уже принял цивилизованные формы. Сейчас русские националисты, по сути, единственные европейцы в России – хотя бы потому, что только русские националисты хотят создать в России национальное государство европейского типа.


Поведение

Книга посвящена вопросам, обычно относимым к области социологии, а именно человеческому поведению. Излагаются основы формальной теории поведения как особой дисциплины, предполагающей определенный подход к своему предмету. На этой основе строится теория нормы и формальная этика. Кроме того, дается историческая интерпретация отдельных положений теории, представляющая самостоятельный интерес.


Нет времени

Константин Крылов — один из интеллектуальных лидеров российских "новых правых". Последовательный русский националист, радикальный критик российской политической и культурной реальности — и блестящий публицист и литератор, чье творчество стало одним из самых ярких явлений духовной жизни России начала нового века.В сборнике представлены тексты, посвященные культуре в самом широком ее понимании — начиная от рецензий и литературных обзоров и кончая некрологами. Автору удается соединить крайнюю злободневность с глубиной мысли и обращенностью к "последним вопросам" человеческого бытия.


Русская идея: всенародный культ Пиздеца

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.