ЕФИМ ВИХРЕВ И ЕГО КНИГА О ПАЛЕХЕ
Зацветает Палех чудным садом.
Яркий, сладкий, взрывчатый расцвет!
Он никем так чутко не отгадан
И с такой любовью не воспет.
Жизнь была бы глуше и суровей,
Красотой и радостью — бедней,
Если б в красках, линиях и слове
Мы себя не отдавали ей.
«Каждому из нас нужно обрести в своей стране какой-то особый отчий дом, какую-то прижизненную привязанность, найти одно такое серьезное и душевно-радостное явление в жизни и с ним держать живую связь, никогда не выпускать из виду...»
Это высказывание принадлежит Ивану Катаеву, известному советскому писателю 20—30-х годов. Оно, как и поставленные эпиграфом стихи Дмитрия Семеновского, посвященные автору этой книги, удивительно подходит для характеристики жизненной и литературной судьбы их друга Ефима Вихрева.
Для Вихрева «отчим домом» — именно в смысле глубокой привязанности, нравственной опоры, душевно-радостного явления, питавшего своими соками его творчество, — был Палех.
В наши дни Палех не просто популярен, он знаменит. С каждым годом растет поток туристов, советских и иностранных, которые хотят видеть Палех «в натуре».
Славу этому небольшому поселку (а в недавнем прошлом — селу) Ивановской области принесло изящное и тонкое искусство лаковой миниатюры, уходящее своими корнями в художественную культуру Древней Руси. Изделия палехских художников из папье-маше — шкатулки, коробочки, пудреницы, броши, тарелки, ларцы, расписанные темперой в ярком декоративном стиле и затейливо орнаментированные золотом, — расходятся по всему миру. Альбомы, буклеты, путеводители, наборы открыток о Палехе, издающиеся большими тиражами, делают его искусство доступным миллионам людей.
Лет пятьдесят-сорок тому назад, когда палехские мастера, освобожденные революцией от оков иконописи, делали в новом искусстве только первые шаги, надо было обладать особым даром прозорливости и неиссякаемой верой в народные таланты, чтобы писать о Палехе так, как писал Ефим Вихрев. По образному выражению поэта Дмитрия Семеновского, своими очерками он открыл миру Палех, подобно неизвестной ранее стране.
Иван Голиков и Ефим Вихрев.
О Палехе в то время знали и судили главным образом как об одном из гнезд иконописания. В качестве такового он, наряду с Холуем и Мстерой, был известен еще Гете. Палехская иконопись, традиционно связанная с древнерусским искусством (А. Рублев, С. Ушаков и др.), изучалась в XIX — начале XX века как самобытное явление рядом видных ученых (Г. Д. Филимонов, Н. П. Кондаков и др.). Но уже задолго перед Великой Октябрьской революцией кустарное иконописное искусство всюду переживает глубокий кризис. Революция этот кризис предельно обнажила, раскрыв несовместимость иконы и советской действительности. Перед палехскими мастерами — а в их душе иконопись не могла истребить художественного начала — встала задача найти новые пути для применения своих дарований.
Грандиозная по своему значению перестройка художественного сознания, выработка новых форм и техники искусства при сохранении накопленных веками традиций живописания — все это было блестяще осуществлено первым поколением палехских художников, объединившихся в 1924 году в Артель древней живописи. Среди них находим имена И. И. Голикова и И. М. Баканова, А. В. Котухина и И. В. Маркичева, И. П. Вакурова и Д. Н. Буторина, Н. М. Зиновьева и других «первопроходцев» нового палехского искусства.
Уже тогда, на заре художественных исканий, Ефим Вихрев стал не просто поклонником самобытных талантов палешан, но и верным другом и советчиком, горячим пропагандистом их искусства. В творчестве писателя Палех утвердился как генеральная тема. Характерно, что всю свою предшествующую жизнь и литературные опыты Вихрев рассматривал в виде своеобразной подготовки к Палеху. Он отмечал в дневнике: