Мобильный госпиталь Министерства обороны РФ приступил к работе только сегодня. Днем ранее он был развернут на пустыре в районе Аль-Фуркан, в восточной части Алеппо, совсем недавно освобожденной от террористов. Мятежники откатились, закрепились в отдаленных кварталах.
Несколько лет гражданское население не получало медицинской помощи. Все больничные учреждения осажденного города обслуживали только боевиков.
В госпитале, открытом для мирных жителей, имелось все необходимое для оказания квалифицированной медицинской помощи. Здесь трудились российские специалисты, прибывшие из госпиталей, расположенных в Биробиджане, Туле, Новосибирске. Бригады были усилены педиатрами, акушерами, опытным сестринским персоналом. Полевое учреждение смотрелось внушительно: брезентовые палатки, напоминающие по форме садовые теплицы, вспомогательные строения модульного типа, напичканные аппаратурой, обеспечивающей полную автономность объекта.
От жилых домов госпиталь отгораживала вереница пальм и кипарисов. Местная флора тоже пострадала от обстрелов, часть деревьев гнила под развалами мусора. Но на территории госпиталя царила чистота. Учреждение охраняли по периметру военнослужащие сирийской армии и сотрудники военной полиции РФ. Командование САА гарантировало медикам безопасность.
С раннего утра в мобильном госпитале кипела работа. На прием к врачам тянулись жители близлежащих кварталов. Весть об открытии больницы мгновенно облетела Аль-Фуркан. Мамаши вели детишек, ковыляли старики. Многие в бинтах — повязки почернели от грязи и крови, другие прыгали на костылях. У приемного отделения выстроилась очередь. Российские медики уже принимали пациентов, вели осмотры, назначали лечение.
В палатке педиатрического отделения плакал ребенок. Здесь работали опытные врачи из Москвы и Петербурга. Детей осматривал главный педиатр Министерства обороны РФ, профессор Военно-медицинской академии. Все текло штатно, хотя и довольно нервно. Маленьким детям трудно объяснить, что эти дяди и тети — совсем не те, которые недавно их бомбили и расстреливали.
Из соседней палатки, где тоже шел прием пациентов, вышла русоволосая стройная женщина в белом халате поверх защитной униформы, молодая, привлекательная, хорошо сложенная. Она посмотрела на дорогу, недоуменно пожала плечами, глянула на часы. Четверть часа назад в госпиталь должен был подойти автобус с детьми из соседнего района. Он почему-то задерживался. Женщина позвонила по сотовому, пару минут с кем-то вела беседу.
— Надя, что там? — донесся звонкий голос из палатки.
— Они сломались, Галка, — отозвалась медсестра. — Пару кварталов не доехали, автобус встал. Пытаются на месте починиться. Если не смогут, пойдут пешком.
В этот миг и прозвучал пронзительный свист. Мина взорвалась в стороне, недалеко от приемного отделения! Взвился столб огня, повалил дым. Ударной волной сбило палатку. Люди, ожидавшие приема, бросились врассыпную. Несколько раненых остались на земле, кричали от боли. Позади палатки рванули еще две мины. Четвертая угодила в приемное отделение, пятая взорвалась рядом с медсестрой, вышедшей на улицу.
Этот огненный кошмар продолжался несколько минут. Впоследствии удалось установить, что минометы стреляли из соседнего квартала. Огонь велся адресно, четко по госпиталю — соседние дома остались целыми. У боевиков имелись точные координаты цели. Они использовали не только мины, но и самодельные бомбы из газовых баллонов, имеющие мощную разрушительную силу.
В дыму метались и кричали люди. Сотрудники госпиталя спешили увести своих пациентов, прежде всего детей, из зоны обстрела. Несколько мин упали на пустыре, еще одна ухнула рядом с палаткой, где работали педиатры. Горели сборные модули, пылал брезент. Рушились конструкции. Горланили военные, бежали в те края, откуда велся обстрел, надеясь перехватить минометчиков.
Обстрел оборвался через семь минут. Часть госпиталя теперь представляла собой печальное зрелище. Обгоревшие скелеты палаток с красными крестами в белых кругах, разбросанные документы, одежда. Осколками разбило медоборудование, оплавились койки.
Метались санитары в касках и белых халатах, разбирали носилки. Спешили спасатели, пожарные, бежали на помощь офицеры Центра примирения враждующих сторон. Нормальные слова у военных людей быстро кончились, они перешли на мат. Территория мобильного госпиталя тонула в прогорклом дыму.
Женщина в порванном медицинском халате упала на колени рядом с телом коллеги из Биробиджана, только что звонившей по сотовому телефону. У той не было никаких шансов, мина взорвалась в пяти метрах от нее. Вторая командировка в горячую точку — и все кончилось, едва начавшись. Жизнь оборвалась, остались за кадром дети, семья на родине, трудная, но интересная работа, столь нужная людям. Она скорее всего даже не поняла, что произошло.
Санитары укрыли окровавленное тело простынкой и вынесли из догорающей палатки вторую медсестру — Галину. Она еще подавала признаки жизни, прерывисто дышала, дрожали ресницы. Ранения были тяжелые, санитары сетовали, мол, не довезем, не успеем, но спешили. Нужно действовать, если есть хоть какой-то шанс!
