Юрий Иванович Константинов
Палач и Дева
Первый пассажир. Это и есть знаменитое Голубое Ожерелье?
Второй пассажир. Вы не ошиблись. Уникальное образование. Условия на всех планетах абсолютно идентичны земным. Абсолютно, заметьте. Это предопределило и сходные пути эволюции и развития цивилизации. Видите, маленькая планета в левом углу экрана... Там разгар мезозоя. Немного левее - Випла. Типичное средневековье - охота на ведьм, разгул местной инквизиции.
Первый пассажир. Где-то я слышал это название, Випла. По-моему в связи с нарушением Свода о Контактах.
Второй пассажир. Совершенно верно. Здесь погиб исследователь Виктор Платонов, в честь которого и назвали планету. Жена Платонова отказалась вернуться на Землю.
Первый пассажир. Что значит отказалась?
Второй пассажир. Вышла на связь, сообщила бортовому компьютеру, что остается, и все. Ее искали, но безуспешно. Говорят, они очень любили друг друга.
Первый пассажир. Ну, знаете... Я уважаю подлинные чувства. Но разве этим можно оправдать прямое вмешательство в ход чужой цивилизации, нарушение Свода?
Второй пассажир. Собственно, прямых доказательств нарушения нет. Всего лишь предположение. Дело в том, что с некоторых пор отдельные социальные процессы на Випле протекают гораздо быстрее, чем ожидалось.
Первый пассажир. Вот как. Ну, и при чем здесь жена Платонова?
Второй пассажир. Может, и ни при чем. Я же говорю, толком ничего не известно.
(Из разговора в салоне межгалактического рейдера)
На рассвете через город вели ведьму. Ее стертые в кровь ступни скользили по влажным от утренней росы камням. Гвардейцы в пыльных латах ворчали и дергали веревки, протянутые от связанных за спиной рук пленницы. Ведьма пошатывалась и едва переставляла ноги. Долгий путь изнурил ее.
Наиболее истовые из верующих выбегали на дорогу перед процессией, выкрикивали проклятия и непристойности, плевали, стараясь попасть ведьме в лицо. Вслед ей неслись камни и комья сухого помета.
Слухи о злых чарах, и еретических речах сатанинского отродья в образе прельстительной девы, обрастающие многочисленными и невероятными подробностями в устах словоохотливых монахов, уже несколько лет будоражили королевство. Его святейшество верховный магистр, на время изменив аскетическим привычкам, сбросил хламиду бродячего священника и, облачившись в тяжелую от золотого шитья ризу, самолично читал гневные проповеди в отдаленных горных храмах. Святой отец грозил неслыханными муками любому, кто посмеет дать приют нечистой силе. Равнодушное молчание горцев делало угрозы бессмысленными и бесполезными, как пыль, висевшую в лучах, косо ниспадавших сквозь узкие прорези окон.
Горцы были особым народом. Состоять при их храмах считалось наказанием для священников, поскольку паства отличалась упрямством, своенравием и не страшилась кары небесной. Ни один из тех, кто спускался в долины по необходимости или в большой праздник, не искал еще утешения в исповеди. Его святейшество подозревал, что большинство из живущих в горах грешники, а возможно, и смутьяны. Только категоричный запрет короля, ко двору которого горцы исправно поставляли изумительный, буквально тающий во рту мед, добротный сыр и великолепную шерсть, умерял воинственный пыл верховного священника. Сознание того, что люди, с обманчивой покорностью внимающие ему, спокойно выслушивают и крамольные слова греховной девы, не могло не распалять святого отца.
Горцы не уважали злобных людей. Раздражение магистра вызывало у них презрение. Ведьма продолжала бродить окрестными тропами. В отличие от его святейшества ей был известен путь к сердцам здешних людей. Если верить молве, ведьма умела утешать павших духом и исцелять немощных телом. Истины, которыми дева наделяла отрезанный от остального мира почти неприступной цепью гор и сумевший сберечь в нетленности многие обычаи народ, оставались тайной. Но несложно было догадаться: они вряд ли укрепляют в свободолюбивых душах горцев уважение к угодной создателям власти.
Впрочем, ведьма на то и ведьма, чтобы будоражить людей. Горцы на то и горцы, чтобы внимать крамольным речам. Так размышлял я, глядя, как гвардейцы волокут деву. Когда вести о разрушенных храмах и неведомых разбойниках дошли до короля, он, естественно, связал их с преступными деяниями ведьмы. Охота за ней началась всерьез, и вскоре в одну из хитроумных ловушек птичка попалась. Ведьма нередко врачевала грудных младенцев, однако ребенок, которого ей предложили исцелить на сей раз, оказался обыкновенной приманкой - его мать еще до замужества состояла в шпионках святого отца. Милосердие подвело неуловимую деву.
...Процессия вступила на улицу, ведущую к Квадратной башне. Ведьма обернулась, и наши глаза встретились. Ее взгляд задержался на моем лице. Кто знает, может быть, особое сатанинское чутье подсказало деве, что именно я спустя несколько дней должен предать огню ее грешную плоть. А возможно, ее внимание просто привлек рослый человек. Я возвышаюсь над любой толпой, самый высокий гвардеец вынужден разговаривать со мной, задрав подбородок. Главного палача королевства трудно не заметить. Суеверные горожане считают: того, кого заденет тень заплечных дел мастера, ожидает скорая и мучительная смерть. Однако еще никто не погибал от тени. Лучшее тому доказательство мой подручный Эрчи, вертлявый коротышка с нахально рыскающими глазами, который вечно путается под ногами. И сейчас он неподалеку, тянется вверх изо всех сил на своих до смешного кривых ногах, пытаясь разглядеть ведьму.
