Пацифист

В тот вечер я пришел в «Белый олень» позднее обычного и обнаружил, что все столпились в углу под мишенью для дартс. То есть все, кроме Дрю: он не покинул свой пост и сидел за стойкой бара, читая книгу Томаса Элиота. Оторвавшись от «Доверенного клерка» ровно настолько, чтобы налить мне кружку пива, он пояснил:

– Эрик принес какую-то игровую машину – пока что она обыгрывает всех подряд. Сейчас Сэм пытает удачу.

Как раз в этот момент дружный хохот возвестил о том, что Сэм оказался не удачливее прочих, и я протолкался сквозь толпу посмотреть, что же там происходит.

На столе лежала плоская металлическая коробка размером с шахматную и сходным образом разделенная на квадратики. В уголке каждого квадратика имелись переключатель и неоновая лампочка. Коробка была подключена к розетке (при этом мишень для стрелок лишилась освещения), а Эрик Роджерс оглядывался в поисках новой жертвы.

– А что эта штуковина делает? – спросил я.

– Это модификация «крестиков-ноликов». Идею игры мне подсказал Шэннон, когда я работал в «Белл лабс». Игроку надо проложить дорожку от одного края доски до противоположного – скажем, с севера на юг, – щелкая переключателями. Если хочешь, представь себе сетку улиц, где лампочки играют роль светофоров. Игрок и машина делают ходы по очереди, причем машина пытается заблокировать тебе путь, выстраивая собственную дорожку с запада на восток: лампочки подсказывают, в каком направлении она хочет сделать ход. Дорожка не обязана быть прямой и может отклоняться как угодно – главное, чтобы она была непрерывной. Тот, кто первый доберется до противоположного края доски, выигрывает.

– Хочешь сказать, это будет машина?

– Что ж, до сих пор ее никто не одолел.

– А можно ли добиться ничьей, блокируя дорожку машины, и хотя бы не проиграть?

– Это мы и пытались сделать. Хочешь попробовать?

Две минуты спустя я присоединился к остальным неудачливым участникам состязания. Машина обошла все мои барьеры и проложила дорожку с востока на запад. Я и теперь не верил, что она непобедима, но игра, несомненно, оказалась куда более сложной, чем выглядела на первый взгляд.

После моего поражения Эрик снова обвел зрителей взглядом. Никто уже не рвался в бой.

– Ха! – воскликнул он. – Вот кто нам нужен! Как насчет вас, Парвис? Вы еще не пробовали.

Гарри Парвис стоял за спинами остальных с некоей отрешенностью во взгляде. Когда Эрик его окликнул, он вернулся с небес на землю, но не ответил на вопрос прямо.

– Поразительные штуковины, эти электронные компьютеры, – пробормотал он. – Наверное, мне не следует вам этого говорить, но ваша игрушка напомнила мне о том, что случилось с проектом «Клаузевиц». Любопытная история и, кстати, дорого обошедшаяся американским налогоплательщикам.

– Погодите! – нетерпеливо прервал его» Джон Уиндем. – Пока вы не начали, окажите любезность и позвольте нам наполнить стаканы. Дрю!

Когда эта важная проблема была решена, мы собрались вокруг Гарри. Один лишь Чарли Уиллис остался возле машины, надеясь, что удача ему все же улыбнется.

– Как вы прекрасно знаете, – начал Гарри, – Наука с большой буквы в наши дни очень важна для военных. Оружие само по себе – ракеты, атомные бомбы и прочее – всего лишь часть ее, хотя только эта часть и известна публике. Куда более интересна, на мой взгляд, область оперативных исследований. Можно сказать, что она больше связана с мозгами, чем с грубой силой. Я как-то услышал определение, что это искусство выигрывать войны, не начиная самих сражений, и это неплохо сказано.

Сейчас всем известно, что большие электронные компьютеры в пятидесятые годы стали плодиться, как грибы после дождя. Большую их часть создавали для решения математических проблем, но если подумать, вы легко поймете, что война сама по себе есть математическая проблема, причем настолько сложная, что одному человеческому мозгу с ней не справиться – уж слишком много в задаче переменных. Даже величайшим стратегам не под силу охватить картину целиком: Гитлеры и Наполеоны всегда рано или поздно совершают ошибку.

Но машина – совсем другое дело. Многие умные головы поняли это после окончания последней войны. Технологии, отработанные при создании ЭНИАКа и других больших компьютеров, могли произвести революцию в стратегии.

Так и возник проект «Клаузевиц». Только не спрашивайте, откуда я про него узнал, и не просите рассказать подробности. Главное в том, что в некую пещеру в горах Кентукки свезли электронное оборудование, стоящее много миллионов долларов, и добавили к нему лучшие научные умы Соединенных Штатов. Они до сих пор там находятся, да только события развернулись не совсем так, как ожидалось.

Не знаю, насколько у вас велик опыт общения с офицерами верховного командования, но есть некий тип, хорошо всем знакомый по художественным произведениям, – напыщенный, консервативный и приземленный карьерист, поднявшийся наверх исключительно благодаря давлению снизу, все делающий исключительно по уставу и считающий гражданских в лучшем случае недружественными нейтралами. Открою вам секрет: такой тип действительно существует. В наше время он не очень распространен, но встречается, и иногда для него попросту невозможно подыскать безопасное место работы. А занимая важный пост, он становится для противника на вес золота, вернее, плутония.