Не взгляни Джудит Данди на карточку водителя в рамке, укрепленную на приборном щитке, на которой была указана фамилия таксиста, возможно, она нашла бы в конце концов иной выход из постигшей ее беды. А возможно, и нет.
Взглянуть на карточку ее заставило небольшое происшествие, оно случилось, когда такси, в котором она сидела, остановилось на красный свет на перекрестке Пятидесятой улицы и Парк-авеню.
Трое-четверо прохожих посмотрели на машину, желая убедиться, что она останавливается, при этом на лице одного из них — хорошо одетого, благообразного джентльмена, который вполне мог направляться на совещание директоров, — появилась радостная улыбка. Он сошел с тротуара, приблизился к такси, протянул водителю руку, чтобы поздороваться, и приветствовал его, словно своего коллегу директора:
— Привет, Хикс, как дела?
Для Джудит Данди встреча с хорошо одетым джентльменом стала первой и последней, но за этот короткий миг он успел оказать ей неоценимую услугу.
Она на мгновение отвлеклась от навязчивых мыслей, связанных с заваривавшейся вокруг нее историей, взглянула на карточку в рамке на приборном щитке и прочитала: «А. Хикс». Инициал «А» подтолкнул к размышлениям и пробудил воспоминания, а тем временем автомобиль опять тронулся и покатил дальше из центра города.
Она припомнила желтовато-карие глаза, которые своим блеском и формой век напоминали глаза кошки или тигра, и статью в журнале, которую год назад или около того она прочитала о нем — краткий биографический очерк в «Нью-Йоркере». Юридический колледж в Гарварде… драматичное изгнание из ассоциации адвокатов в первый же год работы… окутанные мглой неизвестности последующие годы… ночной сторож… охранник в метро… знаменитое дело Харли… девушка с бельевыми прищепками на пальцах рук и ног…
Садясь в такси на Сороковой улице, Джудит даже не взглянула на водителя — настолько была занята своими мыслями. А теперь, когда машина остановилась напротив ее дома на Парк-авеню в районе семидесятых улиц, она не торопилась выйти из машины, хотя привратник, этот страж без алебарды, распахнул дверцу. Вместо этого она наклонилась к шоферу:
— Мистер Альфабет Хикс?
Водитель повернул голову, осмотрел ее, и она увидела его лицо. И глаза. Они были все такими же примечательными, какими она тогда их запомнила. Помолчав, Джудит спросила:
— Значит, теперь вы водите такси?
— Откуда вы взяли? — спросил он.
Она нервно рассмеялась.
— Дурацкий вопрос, верно? — Она качнула головой в сторону привратника, тот закрыл дверцу машины и отошел. Она продолжила: — Конечно, вы меня не помните. Примерно год назад — вы тогда работали в какой-то компании по уходу за деревьями — я прочитала ту статью в журнале и пригласила вас на обед в качестве знаменитости, но вы не пришли.
— Данди, — произнес Хикс.
— Значит, вы все-таки запомнили меня?
— Ну что вы! Просто догадался. Сзади меня машина, ждет, пока я отъеду.
— Подождет… — Она оглянулась, импульсивно решив высказать то, о чем только что подумала. — Послушайте, — обратилась она к нему, — мне хотелось бы поговорить с вами. Нет, я не собираюсь приглашать вас на званый обед. У меня неприятности.
Уголок его широкого подвижного рта скривился, что придало его лицу сардоническое выражение.
— Какого рода неприятности?
— Сразу не расскажешь, это длинная история. Вы можете припарковать свою машину за углом и подняться ко мне? Прошу вас, пожалуйста.
— Ладно. — Он включил скорость.
Джудит Данди еще не было сорока пяти лет.
Столько ей исполнится через несколько месяцев.
Выглядела она по-разному — иногда на свой возраст, иногда нет. Это зависело от времени дня или ночи, от освещения, от настроения и от того, кто на нее смотрел. Что же касается физических данных — гладкости ухоженной кожи, больших темных глаз, каштановых, без проседи, волос, красивой шеи и изящно очерченного подбородка, самой впечатляющей черты ее внешности, то при идеальных условиях вполне можно было предположить, что ей нет и тридцати.
Однако в тот сентябрьский вечер условия были отнюдь не идеальными. Сидя на диване в углу своей несколько претенциозной гостиной в двухэтажной квартире на верхнем этаже дома по Парк-авеню, она выглядела совершенно измотанной.
— Беда, в которой я оказалась, — начала она, — весьма интимного свойства.
Хикс ограничился простым кивком. Сейчас, расположившись в кресле, он совсем не походил на таксиста, даже если не обращать внимания на то, что для шофера он был слишком хорошо выбрит, а на одежде — ни одного грязного пятна.
— Я хочу сказать, — продолжала Джудит, — мне не хотелось бы, чтобы об этом кто-нибудь узнал. Но я нуждаюсь в помощи. Сегодня после обеда я собиралась обратиться в какое-нибудь сыскное агентство, но у меня нет никого на примете, да к тому же как-то неприятно туда обращаться. — Она состроила гримасу. — И без того скверно. И тут я увидела вас, вспомнила все, что о вас читала… о ваших замечательных делах… а глаза у вас… таких умных глаз я никогда не видела… — Она в смущении замолчала.
— Вы должны на что-то решиться, — сухо отозвался Хикс. — Пока что я лишь согласился подняться к вам и выслушать вас.