Возвращаясь мысленно в прошлое и обдумывая случившееся, Ирвинг Фаррелл склонен был не верить даже собственным глазам. Единственное, в чем он был убежден, это во времени: носилки показались из соседнего узкого переулка около одиннадцати часов вечера. Он не только сам одиннадцать раз услышал бой часов на соседней церкви, это подтвердили и несколько свидетелей. Что до всего остального… вообразил ли он все это? Испытал ли одно из таинственных предчувствий? Или просто слишком много употребил алкогольных напитков, щедро предложенных хозяевами? Но даже это едва ли объясняет подобное совпадение.
Ирвинг Фаррелл, маленький пожилой джентльмен, известный своими способностями к дедукции, всегда настаивал, что всему есть свое объяснение. С ним часто советовались по поводу той или иной как будто необъяснимой тайны, неизбежно им раскрываемой. Случившееся в Лондоне зимой 1929 года служит ярким примером его способностей, за исключением досадного и доселе не разрешенного вопроса времени…
Эти необычайные события случились в сочельник. Ночь выдалась очень холодной. Около десяти он ушел, чтобы направиться на другую встречу. Старый друг, с которым он столкнулся случайно предыдущим вечером, пригласил его совместно провести полуночную службу. Объясняя кратчайший путь к своему дому, он, разумеется, утверждал, что отыскать его очень легко.
«Только представь себе, что бы было, будь это сложно», — сказал сам себе не без иронии Фаррелл, пробродив более часа по пустынным, заснеженным улицам мирного района к северу от Блумсбери. Усталый и утомленный, он отчетливо ощущал, что как будто ходит кругами, и был уже готов сдаться перед лицом унылой перспективы бесконечных рядов одинаковых, построенных стенка к стенке домов с почти одинаковыми входными дверями, железными перилами и заснеженными дымовыми трубами.
Но за ярко освещенными окнами мрак на его душе не отражался. Там была лишь радость. Перед как следует нагруженными разносолами столами, в благосклонном присутствии рождественских елей, украшенных бумажными гирляндами и свечами, люди смеялись, пели и даже танцевали под звуки старого фортепиано или скрипки.
Только что пробило одиннадцать. Исследовав очередной тупик, Фаррелл всерьез подумывал о возвращении домой, когда в мрачном свете уличного фонаря заметил двух сотрудников скорой помощи, выходящих из переулка с носилками. Он был удивлен, что не услышал их приближение, но объяснил это шумом празднеств. Их серые тени, пока они медленно и методично продвигались к машине, выделялись на ослепительной белизне снега. Сзади, как будто в похоронной процессии, шел констебль в униформе. Эта сцена удивила его, поскольку едва ли он встретил хоть кого-то за предыдущий час. Комок встал у него в горле, когда он понял, что лицо лежащего на носилках прикрыто. Под краем покрывала он мог различить ботинки и рассудить, что тело принадлежит мужчине. Несчастный случай в сочельник? Какая трагедия.
Пока носильщики помещали свой груз в машину, ему удалось поинтересоваться у полицейского:
— Старый бродяга замерз?
— Не бродяга и не старый, — ответил тот, медленно покачав головой. — Не больше пятидесяти, и прекрасно одетый. Мы до сих пор не знаем причину смерти. Куча местных жителей видела его, проходя мимо. Он валялся на углу в конце улицы и как будто просто крепко спал.
— Все это так печально.
— Да, упокой, Господи, его душу. Ну, доброй ночи, сэр.
И с этими словами констебль сел в машину, тут же уехавшую, оставив Ирвинга Фаррелла посреди улицы в одиночестве и по непонятной причине слегка озадаченного. Что-то казалось ему странным, но что именно, понять он не мог. Он постоял, глядя на узкую улочку, затем двинулся по ней; в конце концов, это вполне могло быть то самое место, где жил его друг, так и сказавший — внизу справа.
Слева от него была длинная высокая стена безо всяких проемов. Справа стояли четыре респектабельных домика, и лишь в первых трех в окнах горел свет. Кончалась улочка глухой стеной. «Должно быть, где-то здесь и нашли беднягу», — подумал Фаррелл, остановившись рядом с последним домом, полностью окутанным тьмой. Он чиркнул спичкой, наклонился, чтобы взглянуть на имя на дверном звонке и глубоко вздохнул. Все еще не тот адрес. Он чуть не подскочил, когда из темноты сзади раздался голос:
— Добрый вечер, сэр. Вы кого-нибудь ищете?
Он быстро обернулся. Перед ним стоял мужчина среднего роста, без шляпы и в пальто с каракулевым воротником. На лице виднелись усики, словно нарисованные карандашом, и, насколько можно было разглядеть в темноте, лицо это выглядело приятным.
Но откуда он, черт возьми, взялся? Фаррелл был уверен, что по улице мимо него никто не проходил. Разве что он уже стоял в темном конце улицы, но тогда что же он делал там один во мраке?
— Да, но, похоже, у меня неправильный адрес, — ответил Фаррелл, не сводя глаз с незнакомца. — Но скажите, сэр, кто был тот несчастный, которого только что увезли?
— Прошу прощения? — с явным удивлением воскликнул незнакомец.
— Да тот парень, который скончался, и его вынесли отсюда пять минут назад. Должно быть, лежал где-то здесь, когда его нашли.
