Отец

Отец

Авторы:

Жанр: Биографии и мемуары

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 2 страницы. У нас нет данных о годе издания книги.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Отец


Константин Симонов

Отец

А. Г. И-ву

Все сердце у меня болит, Что вдруг ты стал прихварывать, Но мать об этом не велит С тобою разговаривать.

Наверно, сам ты не велел, А матери - поручено. Пуд соли я с тобою съел, Теперь уж все изучено.

Я раньше, слишком зелен был, Себе недотолковывал, Как смолоду бы жизнь прожил, Не будь тебя, такого вот

Такого вот, сурового, С "ноль-ноль", с солдатской выправкой, Всегда идти готового По жизни с полной выкладкой!

А вот как сорок с лишним лет Вдали от вас исполнилось, Невольно, хочешь или нет, Вся жизнь с тобою вспомнилась,

С того начала самого, В Рязани, на Садовой, Где встретился ты с, мамою И я при ней - готовый,

Единственный и неродной... И с первой стычки - в угол! Теперь я знаю, что со мной Тебе бывало туго.

Но взял меня ты в оборот, В солдатскую закалку, Как вотчим струсит, не возьмет, Как лишь отцу не жалко.

Отцу, который наплюет На оханья со сплетнями: Что не жалеет, чуть не бьет Ребенка пятилетнего,

Что был родной бы, так небось Не муштровал бы эдак! Все злому вотчиму пришлось Слыхать от дур-соседок!

Не знаю, может, золотым То детство не окрестят, Но лично я доволен им В нем было все на месте.

Я знал: презрение - за лень, Я знал: за ложь - молчание, Такое, что на третий день Сознаешься с отчаянья.

Мальчишке мыть посуду - крест, Пол драить - хуже нету! Но не трудящийся не ест Уже я знал и это.

Знал, как в продскладе взять паек, Положенный краскому. Как вскинуть вещевой мешок И дотащить до дому,

Как в речке выстирать белье И как заправить койку, Что хоть в казарму ставь ее Не отличишь нисколько!

Пожалуй, не всегда мой труд Был нужен до зарезу, Но ты, отец, как жизнь, был крут, А жизнь - она железо;

Ее не лепят, а куют; Хотя и осторожно Ей форму молотом дают, Тогда она надежна.

Зато я знал в тринадцать лет: Что сказано - отрезано, Да - это да, нет - это нет, И спорить бесполезно.

Знал смолоду; есть слово - долг. Знал с детства: есть лишения. Знал, где не струсишь - будет толк, Где струсишь - нет прощения!

Знал: глаз подбитый - ерунда, До свадьбы будет видеть. Но те, кто ябеда,- беда, Из тех солдат не выйдет.

А я хотел солдатом быть. По улице рязанской Я, все забыв, мог час пылить За ротою курсантской.

Я помню: мать белье кладет... - Ну как там, долго ты еще? В бой на Антонова идет Пехотное училище.

Идет с оркестром на вокзал, И мой отец - со всеми (Хотя отцом еще не звал Тебя я в это время).

А после - осень, слезы жен, Весь город глаз не сводит Ваш поредевший батальон По улицам проходит.

И в наступившей тишине, Под капли дождевые, - Вон папа,- стиснув руку мне, Мать говорит впервые.

- Вон папа! - Утренний развод. Приезжему начальству Отец мой рапорт отдает, Прижавши к шлему пальцы.

- Вон папа! - С ротою идет, И глаза не скосит он. А рота - лучшая из рот, Мишени все как сито!

Бегу к курилке во весь дух, А там красноармейцы Уже выкладывают вслух, Что у кого имеется:

Что не дождешься похвалы, Натрешь мозоль - не верит! Что после стрельб подряд стволы У всех аж глазом сверлит!

Гоняет в поле в снег и в грязь, Хоть сам и хлипкий с виду... Стою и не дышу, боясь Нарваться на обиду.

Но старшина, перекурив, Подбить итог берется: - Строг, верно, строг. Но справедлив, Зазря не придерется.

Согласен я со старшиной: С тобой и мне несладко! Ты как с бойцами, так со мной, Дня не проходит гладко!

Зато уж скажешь раз в году: - Благодарю за службу! Я гордый, как солдат, иду, Похвал других не нужно.

Солдатом быть - в твоих устах Обширнее звучало, Чем вера в воинский устав, Как всех начал начало.

Не всем в казарме жизнь прожить, Но твердость, точность, смелость, Солдатом-человеком быть Вот что в виду имелось!

Чтоб на любом людском посту, Пускай на самом штатском, За нашу красную звезду Стоять в строю солдатском!

Так в детстве понял я отца: Солдат! Нет званья лучшего! А остальное до конца Уж на войне доучивал.

Ни страха в письмах, ни тоски За всю войну - ни слова, Хотя вы с мамой старики И сына нет второго.

Лишь гордая твоя строка Из далека далекого: Что хоть судьба и нелегка, Солдат не ищет легкого!

Как часто я себя пытал Войны годами длинными: Отец лежал бы или встал Сейчас, вот тут, под минами?

Отец пополз бы в батальон, Чтоб все яснее ясного? Иль на КП застрял бы он, Поверив сводке на слово?

Как вспомню прошлую войну, Все дни ее и ночи,Ее во всю ее длину Со мной прошел мой вотчим.

. . . . . . . . . . . . .

Скажу с собой наедине, Что годы пролетают, А мужества порою мне И нынче не хватает.

Не скажешь вдруг ни "да", ни "нет"... Но сердце правду знает И там, где струсил, лег в кювет,Там душу грязь пятнает.

Нет хуже в памяти рубцов, Чем робости отметины, За каждую, в конце концов, Быть самому в ответе мне.

Смешно, дожив до седины, Поблажек ждать на юность. И есть вина ли, нет вины Я с жалобой не сунусь.

А все же, как тогда, в войну,И, может, это к лучшему,Нет-нет и на отца взгляну: Как он бы в этом случае?

Я вслух об этом не спрошу, В дверь лишний раз не стукну, Но вот сижу сейчас, пишу И помню неотступно,

Что свой дохаживает век Походкою упрямой Бесстрашный старый человек, Невидимый судья мой;


С этой книгой читают
Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


В.Грабин и мастера пушечного дела

Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.


Смерть травы

Классический научно-фантастический роман «Смерть травы», в жанре антиутопии, знаменитого английского фантаста Джона Кристофера изображает человечество на краю гибели из-за нарушения экологического равновесия, «Хранители» — тоталитарное общество в Англии XXI века, и борьбу немногочисленной оппозиции против беспощадного режима.


Александр Павлович Кутепов
Автор: М Критский
Жанр: История

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Hа извозчике

Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».


Орест и Людмила

Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».


Другие книги автора
Живые и мертвые

Роман К.М.Симонова «Живые и мертвые» — одно из самых известных произведений о Великой Отечественной войне.«… Ни Синцов, ни Мишка, уже успевший проскочить днепровский мост и в свою очередь думавший сейчас об оставленном им Синцове, оба не представляли себе, что будет с ними через сутки.Мишка, расстроенный мыслью, что он оставил товарища на передовой, а сам возвращается в Москву, не знал, что через сутки Синцов не будет ни убит, ни ранен, ни поцарапан, а живой и здоровый, только смертельно усталый, будет без памяти спать на дне этого самого окопа.А Синцов, завидовавший тому, что Мишка через сутки будет в Москве говорить с Машей, не знал, что через сутки Мишка не будет в Москве и не будет говорить с Машей, потому что его смертельно ранят еще утром, под Чаусами, пулеметной очередью с немецкого мотоцикла.


Последнее лето
Жанр: О войне

Роман «Последнее лето» завершает трилогию «Живые и мертвые»; в нем писатель приводит своих героев победными дорогами «последнего лета» Великой Отечественной.


Русские люди

«Между 1940 и 1952 годами я написал девять пьес — лучшей из них считаю „Русские люди“», — рассказывал в своей автобиографии Константин Симонов. Эта пьеса — не только лучшее драматургическое произведение писателя. Она вошла в число трех наиболее значительных пьес о Великой Отечественной войне и встала рядом с такими значительными произведениями, как «Фронт» А. Корнейчука и «Нашествие» Л. Леонова. Созданные в 1942 году и поставленные всеми театрами нашей страны, они воевали в общем строю. Их оружием была правда, суровая и мужественная.


Солдатами не рождаются
Жанр: О войне

События второй книги трилогии К. Симонова «Живые и мертвые» разворачиваются зимой 1943 года – в период подготовки и проведения Сталинградской битвы, ставшей переломным моментом в истории не только Великой Отечественной, но и всей второй мировой войны.