Скажи-ка, дядя...
М. Ю. Лермонтов
А. 3. ЛЕБЕДИНЦЕВ. Написаны уже сотни книг, в которых авторы доказывают, что во Второй мировой войне наша Красная Армия понесла неоправданные потери из-за глупости Верховного главнокомандующего в войну, маршала, а после нее ставшего Генералиссимусом Советского Союза Иосифа Виссарионовича Сталина. Может быть. Мне со Сталиным служить не довелось. Но я не встречал ни одной книги, в которой бы специально разбирался вопрос: а сколько миллионов солдат мы потеряли из-за тупости и подлости остальных отцов-командиров?
Я такую книгу тоже не могу написать, могу лишь ответить по этой теме то, что я сам видел, о чем читал и что слышал от своих товарищей и сослуживцев. Имею ли я на это право?
22 июля 1998 г. я провел в Волгоградском объединенном районном военном комиссариате около трех часов и полностью ознакомился со своим личным делом. Сообщил сотруднику, что я работаю над рукописью и желаю уточнить даты прохождения своей службы, и он разрешил мне сделать необходимые выписки. Оказалось, что курсантом пехотного училища я был зачислен 25 апреля 1941 г., военную присягу принял в июле, видимо с началом войны, а уволен в запас по возрасту по ст. 59, п. "а" с правом ношения военной формы по приказу МО № 0180 от 22.02.1973 г.
На первой странице послужного списка приведены даты и номера приказов за подписью тех командующих, кои жаловали меня очередными воинскими званиями от лейтенанта в 1941 г. до полковника в 1963. Далее шел перечень всех учебных заведений, какие мне суждено было закончить. Потом были записаны наименования всех фронтов, на которых довелось сражаться в различных качествах. Завершался послужной список перечислением всех должностей за 32 года службы, из которых 2 года 2 месяца и 17 суток пребывания непосредственно на переднем крае в пехоте от командира взвода пешей разведки до начальника штаба стрелкового полка в самом конце войны. Учитывая, что один год на фронте приравнивался к трем годам в мирное время, то моя выслуга была определена в 35 лет, что и указано в моем пенсионном удостоверении.
Итак, я начал войну "Ванькой-взводным", потом командовал стрелковой ротой. Через некоторое время комбат неожиданно обнаружил у меня задатки по составлению текстуальных и графических боевых документов. Я легко ориентировался на местности при сличении ее с картой. Теоретически это должен уметь делать каждый офицер, но и тут теория не совпадает с практикой. Поэтому уже во время войны меня часто стали использовать для службы в штабах, впрочем, дальше полкового штаба я тогда в тыл не уходил, а на переднем крае бывал даже чаще, чем командир батальона в своих ротах.
Полководцы издавна обратили внимание, что, прежде чем приступить к командованию войсками на поле боя, надо чтобы кто-то их войска к этому полю привел. Поэтому-то праматерь всех российских и советских академий Генерального штаба имела свое первое название "Школа колонновожатых". Напомню, что в битве при Ватерлоо и к Наполеону, и к Веллингтону шли подкрепления, но генерал-фельдмаршал Блюхер свои войска к Веллингтону привел вовремя, а маршал Груши к Наполеону опоздал. Наполеон проиграл битву и окончательно лишился короны. Видимо, плохой был у Груши начальник штаба.
Правда, мне Академию Генерального штаба закончить не пришлось. Тем не менее в 1968 году именно мне дове-
рили контролировать выход 5-й гвардейской мотострелковой дивизии по 7-му маршруту в Прагу. И она вышла по полевым дорогам ночью в установленный срок, за что я был удостоен солдатской медали, которой мои отцы-командиры обходили меня в лейтенантские годы. Так что и по этим формальным признакам нельзя сказать, что я плохой офицер. Четверть века последней моей службы при генералах и маршалах дают необходимый кругозор в подлинной, а не в парадной или мемуарной оценке командования.
У читателя может сложиться негативное отношение ко мне. Что же тут поделаешь? Хочу только сказать, что я написал эту книгу не для личной славы и не для оправдания. Если моя жизнь была ошибкой, то не совершайте таких ошибок! Мне уже за 80, и у меня, как и у Советской Армии, все позади. И я пишу для того, чтобы у нынешней Российской армии отцы-командиры были умными, честными, храбрыми и смелыми, чтобы они взяли у нас все хорошее, что у нас было, и отказались от всего плохого, что у нас, к сожалению, тоже имелось.
В добрый час…
Ю.И. МУХИН. Мне прежде всего следует ответить на вопрос, зачем и почему я стал соавтором книги воспоминаний А. 3. Лебединцева. Это вопрос не простой.
Я с интересом читаю воспоминания ветеранов войны и прочел их много. Но таких, как у Александра Захаровича, мне читать еще не приходилось. Между прочим, то же самое ему говорили и рецензенты издательств, но печатать его труд не спешили. Понять их можно - они коммерсанты, им нужно, чтобы книга продалась большим тиражом. А сегодня мемуары не пишет только ленивый и в условиях, когда читателей стало уже меньше, чем писателей, воспоминания еще одного ветерана просто затеряются в грудах остальных мемуаров.
