Отчуждение

Отчуждение

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 75 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

Читать онлайн Отчуждение


Алексей Первов

Отчуждение

Содержание:

Детство 3

Школа 7

Юность 24

Армия 29

Беспечная молодость 61

Любовь 107

Депрессия 118

«Под отчуждением понимается такой способ восприятия, при котором человек ощущает себя как нечто чуждое. Он становится как бы отстранённым от самого себя. Он не чувствует себя центром своего мира, движителем своих собственных действий, напротив, он находится во власти своих поступков и их последствий, подчиняется или даже поклоняется им. Отчуждённый человек утратил связь с самим собой, как и со всеми другими людьми. Он воспринимает себя, равно как и других, подобно тому как воспринимают вещи — при помощи чувств и здравого смысла, но в то же время без продуктивной связи с самим собой и внешним миром.»

Эрих Фромм «Здоровое общество»

Ощущение отчужденности от других приходит обычно с половой зрелостью, но не всегда развивается до такой степени, чтобы отличие индивидуума от окружающих стало заметно ему самому. И вот людям, так же мало осознающим свое "я", как пчелы в улье, суждена в жизни удача: им куда чаще выпадает счастье, ведь их бытие делит с ними все общество, их радости только потому и становятся радостями, что ими тешатся сообща; такие люди пляшут в Духов день на Хэмстед-хит, орут на футбольном матче, машут из окон клубов на Пелл-Мелл королевскому кортежу. Это благодаря им человека прозвали общественным животным.

С. Моэм «Бремя страстей человеческих»

«Я хожу по комнатам мёртвых, по улицам мёртвых, городам мёртвых – людей без глаз, без голосов; людей с фабричными чувствами и стандартными реакциями; людей с газетными мозгами, телевизионными душами и школьными идеалами.»

Ч.Буковски

«Я считаю, что для того, чтобы жить и творить, что одно и то же, нужно быть СВОБОДНЫМ. Свобода представляет, по моим понятием, отказ от всех ловушек этого мира. Выражаясь высокопарно, я считаю, что наша цивилизация — это определенное мироустройство, которое питается определенными энергиями — страха, боли, зависти, разрушения — список может быть бесконечным. Если взять всем НОРМАЛЬНЫМ людям, просто взять и выйти из него, как из зоопарка, и жить по принципу самодостаточности, самосвободы — не воюя с ним, и вообще даже не контача, создавая по принципу «do it yourself» свои сквоты, системы, лейблы, музыку, творчество… — весь этот остальной мир сам по себе СДОХНЕТ. И он уже это делает, весьма демонстративно. Во всяком случае, это многие уже поняли и делают на Западе. Я наверное, очень счастливый человек: я вижу, как на моих глазах действует эволюция.»

Егор Летов

Детство

Помню, я думал, какие жуткие все остальные дети. С ними что-то было не так. Они были толпа. А я ненавижу толпы.

Ч. Буковски

Родился я в провинциальном городке огромной страны, величественно называвшейся тогда Союз Советских Социалистических Республик. За неделю до моего появления на свет, умер любимец советских граждан: бард, поэт, актёр Владимир Высоцкий, а спустя почти две недели после - американец, поющий на французском языке, Joe Dassin.

Мои родители встретились на учёбе в техническом институте города Ленинград. Жили они в общежитии. За несколько месяцев до моего рождения сыграли свадьбу. Спустя менее, чем через два года, развелись и разъехались по своим городам. Отец вскоре повторно женился. Мама через некоторое время вышла замуж, и по истечении приблизительно трёх лет, вновь развелась. Через год повторила бракосочетание в третий раз.

Родители мамы, воспитывали своих детей в строгости. Деду в период начала Великой Отечественной войны стукнуло 16 лет, и он попал на флот мотористом. После войны, как известно окончившейся через четыре года, отслужил ещё 3 года в ВМФ, таким образом, вся его юность пришлась на военную эпоху. Сам он рассказывал, что для них затянувшаяся служба воспринималась как нечто естественное, и ему казалось, что он так и родился в бушлате. Семь лет в армии оставили неизгладимый отпечаток, и впоследствии, создав свою семью, многие порядки он перенёс в свой дом и требовал строжайшего их выполнения, именуемое «дисциплиной»: на стульях не должна была висеть одежда, ежедневная влажная уборка, раз в неделю – генеральная, обед должен быть съеден, а иначе «за шиворот» и, разумеется, никаких «это буду есть», а «это не буду».

Первые мои детские воспоминания – однокомнатная хрущёвка, где жили я, мама со вторым отчимом, и прабабушка, вскоре переехавшая к бабушке с дедушкой. Типичная советская квартира с газовой плитой, совмещённым санузлом, маленьким черно-белым телевизором с первым и вторым каналом, радиоточка, шкаф, диван возле стены, и небольшая кроватка в которой я спал.

Обязательное, ежедневное, кроме выходных и праздников, посещение детского садика мне не понравилось сразу. Эти серые будни детства у меня всегда будут ассоциироваться со строгой воспитательницей, манной кашей с комками, противным какао, обязательными прогулками, послеобеденным сном, во время которого почти никогда не хотелось спать. Вся эта система была выстроена в репрессивном ключе. На территории детского учреждения витал дух несвободы. По всей видимости, предполагалось, что уже с детства, нас - юных граждан социалистической страны, следует приучать к строгости, дисциплине, и дать понять, что каждый в отдельности – всего-лишь маленький винтик, которому следует подчиняться и слушаться. Индивидуализм не приветствовался, любимчиками являлись те, кто чувствовал себя в такой среде комфортно и был всем доволен.


С этой книгой читают
Курочка Ряба, или Золотое знамение

Курочка Ряба снесла, как ей и положено по сказочному сюжету, золотое яичко. А дальше никаких сказок — один крутой реализм, столь хорошо знакомый читателям и почитателям Анатолия Курчаткина. Золотая лихорадка по Джеку Лондону — с ночной пальбой и нападениями на инкассаторов — что ни говорите, не самый традиционный сюжет для российской сельской глубинки. Но трясет-то эта лихорадка героев вполне нашенских — сочных, гоголевских, знакомых до боли… Ни один из них не выйдет без потерь из битвы за золотые скорлупки.


Любовь со счастливым концом

Замучили трудности в общении с лицами мужской национальности? Никак не можешь завести в доме порядочное существо на букву «М»? А может быть, между вами любовь, чувства, ла-ла? Да только он предпочитает не тихо-мирно сидеть у тебя под юбкой, а только изредка туда заглядывать? И с редкостным упорством выносит твою зубную щетку из своего дома? Или тебя можно поздравить: тебе посчастливилось обзавестись новеньким мужчиной — почти без пробега или совсем чуть-чуть подержанным? И теперь ты озабочена, как бы часом не испортить свое приобретение неправильной эксплуатацией? Во всех перечисленных случаях эта книжка — как раз то, что тебе надо! Журналистка «SPEED-Info» Жанна Голубицкая утверждает: любовь по определению не может быть провальным проектом. Из любого мужчины — если уметь с ним правильно обращаться! — может получиться не только нормальный человек, но и достойный спутник жизни.


Минское небо

Роман «Минское небо» повествует о столкновении миров: атомно-молекулярного и виртуального, получившего в книге название «Семантическая Сеть 3.0». Студент исторического факультета Костя Борисевич внезапно обнаруживает, что он является не простым белорусским парнем, а материализовавшейся компьютерной программой Kostya 0.55. Грани между мирами в сознании парня постепенно стираются, а в водоворот чрезвычайных событий втягиваются его друзья и соседи по съёмной квартире: вечно пьяный Философ, всезнающий мизантроп Ботаник и прекрасная девушка Олеся, торгующая своим телом в ночных клубах.


Каспер, кот-путешественник

У него за спиной девять жизней и двадцать тысяч миль на колесах — этот кот заставил свою хозяйку поволноваться. Когда Сьюзен Финден принесла домой двух новых питомцев, одному из них не хватило смелости даже выбраться из своего укрытия под кроватью. Но совсем скоро Каспер стал подолгу пропадать на улице, и гулял он, как выяснилось, не пешком… Свою историю, тронувшую сердца миллионов людей по всему миру, кот-путешественник расскажет сам!


Повести Сандры Ливайн и другие рассказы

Александр Кабаков – прозаик, журналист; автор романов «Все поправимо», «Последний герой», повестей «Невозвращенец», «Беглец», сборника рассказов «Московские сказки».Сандра Ливайн – американская писательница, автор сборника детективов и… плод воображения Александра Кабакова. «Моему читателю не надо объяснять, что повести Сандры Ливайн включили в книгу моих рассказов не по ошибке – я ее родил, существует эта дама исключительно на бумаге. Однако при этом она не менее реальна, чем все персонажи рассказов, написанных от моего имени в последние годы и включенных в эту книгу.Детективы Сандры Ливайн и другие мои фантазии на сиюминутные темы – две стороны одного мира».


Пятьдесят семь видов Фудзиямы

(Из сборника "Двенадцать рассказов", Counterpoint, 1997)


Глаза чужого мира
Автор: Джек Вэнс
Жанр: Фэнтези

Джек Вэнс, писатель, у которого в фантастике получалось все — и твердая классическая НФ, и крупномасштабные космические полотна, и яркие фэнтезийные сериалы, и мощные романы-эксперименты, — и получалось блестяще. Лауреат престижных фантастических премий — «Хьюго», «Небьюла», Всемирная премия фэнтези, — Вэнс всегда шагал в авангарде жанра, и на него равнялись многие звездные авторы современной фантастики.Сериал о закате цивилизации, самый знаменитый не только в творчестве мастера, но и в фантастической литературе в целом.


Билет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Еще о лженародности

«Восхищаться каждым проявлением „русского патриотизма“, умиляться при словах „народ“, „земство“, „православные“, кем бы и когда бы они ни были произнесены, при каждом намеке на древнюю Русь, при каждом внешнем признаке русского национального чувства и нежной симпатии к „русскому мужичку“, приходить в ярый восторг – это, казалось бы, по нашей части!..».


Где и что болит у нас?

«Возвращаемся опять к анализу наших общественных недугов. Мы выразились недавно, что „либерализм“ (не либерализм вообще, а собственно тот, доктринерский, которым щеголяет некоторая часть русской печати и который мы признаем мнимым) не имеет глубоких корней в сознании даже самих наших так называемых либералов. То же самое можно сказать и про всех наших радикалов или представителей разных крайних учений…».