Дверь с грохотом распахнулась.
— Ба... — начала она, но, увидев меня, в ужасе умолкла.
Я уставился на полуобнаженную девушку.
— Ой! — взвизгнула она. — Да вы же не бабушка!
— Верно, я Шелл Скотт, но и вы тоже не бабушка.
Девушка захлопнула дверь перед моим носом.
«Ага, — подумал я, — похоже, это то, что мне нужно».
Кровь во мне закипела, ибо я только сейчас сообразил, что видел такую красотку, которая смотрелась бы прелестно даже в лохмотьях. Но ее обрамлял лишь дверной проем, поэтому она казалась следующим этапом эволюции.
Я позвонил еще раз.
Зарумянившаяся красотка уже успела надеть тонкое голубое платье и весьма пристально оглядела меня, вероятно желая сравнять счет. Ее большие глаза скользнули по моим коротким волосам, торчащим, как недавно подстриженная трава, задержались на светлых, похожих на бумеранги бровях и слегка кривом носе. Встретив взгляд моих серых глаз, девушка несколько смутилась, что не слишком удивило меня. На все это ушло немало времени. Однако я не имел ничего против, поскольку голубое платье было очень тонким.
У нас с ней были примерно одни габариты, но, имея рост шесть футов два дюйма и вес двести пять фунтов, я мог утверждать, что она — крупная девочка. Ее рыжеватые волосы гармонировали с большими зелеными глазами, напоминающими сигнал светофора.
Девушка поморгала:
— Извините. Я и в самом деле решила, что это бабушка.
— Все в порядке, поверьте...
— Понимаете, она звонит, а сама исчезает. Это игра. Она и сейчас прячется где-то поблизости.
— Прячется? — Я огляделся. — Да, вон она, там в кустах.
Дом номер 844 стоял на Элм-стрит, приятной, усаженной деревьями улице в восточном Лос-Анджелесе. По обе стороны дорожки рос густой кустарник, за которым и впрямь пряталась бабушка.
Меня это ничуть не удивило. Сегодня после полудня я уже общался с человеком, утверждавшим, будто у него стеклянная голова, а потом еще с одним парнем, предсказавшим, что конец света наступит через шесть минут. По истечении этих шести минут он посмотрел на меня и завопил:
— Видите? Что я вам говорил?
Такова уж моя работа. Офис «Шелдон Скотт, расследования» располагается в центре Лос-Анджелеса. Я, частный детектив, веду законное и весьма важное расследование для комиссии Калифорнийского сената. В последние два месяца комиссия изучила лоббистскую деятельность и связанные с этим вопросы в штате Калифорния и недавно завершила слушания в Сан-Франциско. Слушания предполагалось возобновить в городском административном центре, и меня наняли неделю назад.
Работа комиссии конечно же широко освещалась в местной прессе. Слушания в Сан-Франциско временами довольно шумно выявляли свидетельства коррупции, взяточничества должностных лиц и отчасти шантажа, но ничего чрезвычайного. Ходили слухи, что людей, способных оказать наибольшее давление на законодателей, почти не потревожили или не тронули вовсе. Одна из лос-анджелесских газет муссировала версию могущественного «Тайного Босса», дергающего за веревочку сенаторов и других важных лиц. Серия статей называлась: «Кто он, мистер Босс?»
Комиссия получила множество сообщений от жителей Лос-Анджелеса — полезных, оскорбительных, а то и вовсе дурацких. В Лос-Анджелесе такое неизбежно. Даже безумные письма и телефонные звонки следовало проверить, ибо могло статься, что человек со стеклянной головой располагает полезной информацией. Часть моей работы и заключалась в том, чтобы профильтровать эти сведения. Сегодня после полудня я получил самые дикие. И одним днем дело не ограничится.
В дом номер 844 по Элм-стрит меня привело письмо, адресованное «Лоббистской комиссии» и подписанное «Зельда Бивеа».[1] «Я все знаю о мистере Боссе», — утверждала Зельда. Я поместил его в папку с другими, такими же «безнадежными» сообщениями, однако счел, что нельзя пренебрегать даже самым ничтожным шансом.
Но сейчас у меня опустились руки, ибо автор сидел там, в кустах.
Девушка, приблизившись ко мне, окинула взглядом кустарник:
— Бабушка, я тебя вижу. Выходи.
Кусты раздвинулись, и из них вылезла маленькая миловидная старая леди с розовым личиком, жидкими седыми волосами, в очках без оправы и в черном платье. Ее рост едва ли превышал пять футов, а вес — девяносто фунтов, даже вместе с листьями, запутавшимися в ее волосах.
— Здравствуйте. — Я был сама любезность.
— Ха! — Старушка уставилась на меня. — Вы что, один из них?
— Положим, сейчас я — один из Нас. А вот кто из нас Зельда Бивеа?
— Что?! — изумилась красотка, одернув свое голубое платье. — Я Зельма, — сообщила она, — а бабушка — Зельда. Но ее фамилия Моррис.
Я вынул письмо из кармана пальто.
— Это мое, — тут же заявила бабушка Зельда.
Я показал ей подпись «Зельда Бивеа».
— Я просто написала свое имя — Зельда. А последнее слово — не фамилия. Это значит «Берегись!», «Осторожно!» или «К бою!».
Я взглянул на девушку. Она улыбалась. В самом деле, очень забавно.
— О каком письме вы говорите? — полюбопытствовала Зельма.
Я передал ей конверт и объяснил, зачем пришел.
— Комиссия, расследующая лоббирование и тому подобное?
— Да.
— Прочитав об этом, мы с бабушкой заинтересовались, почему вы изучаете лобби. Ведь есть театральные лобби, гостиничные и прочие.
