От первого лица... (Рассказы о писателях, книгах и словах)

От первого лица... (Рассказы о писателях, книгах и словах)

Авторы:

Жанр: Критика

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 84 страницы. Год издания книги - 1973.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн От первого лица... (Рассказы о писателях, книгах и словах)




СЕРГЕЙ АНТОНОВ


ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА...

(Рассказы о писателях, книгах и словах)


С давних пор существовав люди, твердо убежденные, будто есть слова, годные для художественной литера­туры, а есть и не годные. В середине 20-х годов один из наших активных критиков перечислял такие слова. К ним относились: грезы — грусть — невинность — таинствен­ный — дорогой — свадьба — жених — не­веста — ухаживать — благородий — по­рядочный — очарованный — влюбленный. Перечислив эти слова, критик задавал воп­рос: «Разве не пахнет от них на вас креп­ким букетом самого неподдельного мещан­ства?»

Были литераторы, которые разделяли утверждение поэта: «С л о в а  у м и р а ю т, м и р  в е ч н о ю н. Художник увидел мир по-новому и, как Адам, дает ему свои име­на. Лилия прекрасна, но безобразно слово лилия, захватанное и «изнасилованное». По­этому я называю лилию еуы — первона­чальная чистота восстановлена».

Опыты различных Адамов, и талантли­вых и бездарных, показали, что слово «свадьба» годится для современного ро­мана не меньше, чем, например, слово «развод», и что качество стихотворе­ния не улучшается, если лилию назвать еуы.

Столетиями подтверждается истина: от­дельное слово, изъятое из художественно­го текста и взятое само по себе как грам­матическая особь, ни суду, ни осуждению не подлежит.

Слово приобретает эстетический смысл только внутри произведения. На фоне тек­ста оно обновляется, меняет характер и значение, выглядит то старым, то новым, то ласковым, то ехидным, то торжествен­ным, то серьезным.

Чем объясняется такая многоликость? От чего она зависит?

Коротко говоря — от всего.

Если попытаться осмыслить впечатление, произведенное словом «аплодисмент» в зна­чении «пощечина», придется обратиться к идее произведения и к теме его, учесть темперамент автора (Салтыкова-Щедрина), посмотреть, какие предложения стоят по соседству, насколько смысл данного слова удален от привычного словарного значения, насколько такой перенос значения моден, часто ли встречается в газетах, какими слоями и классами общества употребляет­ся... Придется принять во внимание кон­струкцию и звучание фразы, тон и склад по­вествования и множество других обстоя­тельств до начертания шрифта включи­тельно.

Тончайший, почти неуловимый резонанс слова на атмосферу текста доставляет лите­ратору много хлопот.

Чуть ослабишь бдительность — и фраза оборачивается непредвиденным и чуждым оттенком мысли.

Недаром хлысты запрещали излагать свое учение письменно, потому что «буква мертвит». Недаром великие писатели приходили в отчаяние оттого, что «мысль из­реченная есть ложь».

Любое слово, рожденное народом, бес­смертно. И всякий раз писатель пытается обогатить его новым оттенком, добавить к общеизвестному значению свое, сокровен­ное.

Если это удается, получается хорошая книга.

Разнообразные превращения слова инте­ресно проявляются в сочинениях, написан­ных от первого лица. Из этой большой об­ласти я и беру примеры для рассказов о словах и писателях.

Произведения, написанные от первого лица, наука делит по жанровому признаку (воспоминания, сказы, путевые заметки, эпистолярная литература и т. д.). Такое разделение, удобное во многих смыслах, не учитывает взаимоотношений повествовате­ля и слова. А для нашей темы это глав­ное. Нам важно установить, кто тот «я», который ведет повествование.

В первую очередь естественно обратиться к сочинениям, в которых автор ведет пове­ствование от своего собственного имени. Он не скрывается под маской вымышленно­го героя или выдуманного рассказчика, а говорит свойственным ему языком и в ка­честве «Я» открыто присутствует в своем сочинении.

Образцовый пример — «Записки охотни­ка» Тургенева.

Читать такие произведения нетрудно. Нужно только научиться отделять мысли автора от мыслей героев. Кажется, это про­сто. Но вот что писал по поводу эпизода из «Мертвых душ» публицист прошлого ве­ка: «В его (Гоголя.— С. А.) сочинениях мы встречаем такие места, характеризующие взгляд автора на мужика,— Селифан, кучер Чичикова, высказывает свою готовность быть высеченным за пьянство: «Почему же не посечь, коли за дело? Но то воля господская. Оно нужно посечь, потому что мужик балуется; порядок нужно наблю­дать!»

Вряд ли закономерно подверстывать вы­сказывания хмельного кучера Селифана под мировоззрение Гоголя.

Впрочем, бывают случаи посложней.

Представим литератора, повествующего не о других, а главным образом о себе, о далеком прошлом, о себе ребенке, о себе юноше. Так написана, в частности, И. Бу­ниным «Жизнь Арсеньева».

Литературовед А. Волков в своей работе «Проза Ивана Бунина» цитирует следующее место из этой книги:

«Где были люди в это время? Поместье наше называлось хутором — хутор Камен­ка,— главным имением нашим считалось за­донское, куда отец уезжал часто и надол­го, а на хуторе хозяйство было небольшое, дворня малочисленная. Но все же люди были, какая-то жизнь все же шла. Были собаки, лошади, овцы, коровы, работники, были кучер, староста, стряпухи, скотницы, няньки, мать и отец, гимназисты-братья, се­стра Оля, еще качавшаяся в люльке... По­чему же остались в моей памяти только минуты полного одиночества?»


С этой книгой читают
Киберы будут, но подумаем лучше о человеке
Жанр: Критика

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Человеку может надоесть все, кроме творчества...»
Жанр: Критика

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


О репертуаре коммунальных и государственных театров
Жанр: Критика

«В Народном Доме, ставшем театром Петербургской Коммуны, за лето не изменилось ничего, сравнительно с прошлым годом. Так же чувствуется, что та разноликая масса публики, среди которой есть, несомненно, не только мелкая буржуазия, но и настоящие пролетарии, считает это место своим и привыкла наводнять просторное помещение и сад; сцена Народного Дома удовлетворяет вкусам большинства…».


От Ибсена к Стриндбергу
Жанр: Критика

«Маленький норвежский городок. 3000 жителей. Разговаривают все о коммерции. Везде щелкают счеты – кроме тех мест, где нечего считать и не о чем разговаривать; зато там также нечего есть. Иногда, пожалуй, читают Библию. Остальные занятия считаются неприличными; да вряд ли там кто и знает, что у людей бывают другие занятия…».


Доброжелательный ответ
Жанр: Критика

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жюль Верн — историк географии
Жанр: Критика

В этом предисловии к 23-му тому Собрания сочинений Жюля Верна автор рассказывает об истории создания Жюлем Верном большого научно-популярного труда "История великих путешествий и великих путешественников".


Средний класс и Национальная Реформация

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Голодный ген

Человечество стремительно толстеет. Что тому причиной? Слабоволие, мешающее обуздать аппетит? Генетическая предрасположенность к полноте? Особенности внутриутробного развития? Или агрессивный натиск фастфуда и отказ от традиционной культуры питания? Ответ на вопрос ищите в книге американской журналистки.


Почему Россия? Мой переезд из американского дома в гетто в российскую хрущёвку в Москве
Автор: Тим Керби

Я уверен, что после выпуска этой книги, некоторые лица в соцсетях будут критиковать ее. Критика – это прекрасно, но мы все знаем, что самые громкие голоса в интернете не будут читать этой книги, они будут просто писать не читая, как это ужасно, что иностранец писал книгу на русском, в которой он, в том числе, критиковал свою родную Америку.Конечно, эта книга написана с точки зрения ОДНОГО (немножко странного) человека и в России есть коллективный менталитет.Я хочу, чтобы вы поняли, что это не только я, эти ситуации не настолько редкие, и на самом деле я не говорю вам ничего такого, что не говорится на западе западными же людьми.


Наместник
Автор: Артем Бук

Капитан Рогожин очень занят тем, что ловит убийц в Москве 2056 года. Его не слишком интересует политика и даже звездолет, уже два года кружащий над планетой, не интересует. Последнее вполне объяснимо: поскольку пришельцы не вступают в контакт с землянами, постепенно большинство людей перестают обращать внимание на гигантский диск. Но капитан лишь чиновник, и, когда ему приказывают участвовать в странной спасательной операции, он вынужден подчиниться. Проблема в том, что его новые «коллеги» вовсе не люди.


Другие книги автора
Дело было в Пенькове

Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.


Тетя Луша

Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.


Аленка

Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.


Разорванный рубль

Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.