Нью-Йорк, 2 июня 1879 года
Свет лампы отражался в глубине холодных темных глаз. Смуглый мужчина читал «Нью-Йорк тайме». Неожиданно он улыбнулся, отложил газету и медленно опустил длинные худые ноги на пол. Поднявшись с кресла, где провел последние полчаса, он тихо прошел по английскому ковру к столику красного дерева, стоявшему в дальнем конце просторной комнаты.
Врожденная осторожность заставила его выглянуть из окна своих угловых апартаментов восьмиэтажного отеля «Букингем». Он посмотрел вниз на Пятую авеню, скользнул взглядом по Пятидесятой улице, затем вновь задернул тяжелые бархатные гардины и вынул пробку из хрустального графина. Улыбка исчезла, и на жестком лице появилось выражение холодной решимости. Щекочущее возбуждение приятно разлилось по его телу после порции бурбона, выпитой одним залпом. За первым фужером последовал второй.
Мужчина вернулся к креслу, поднял газету и вновь перечитал статью из светской хроники, где была помешена фотография удивительно привлекательной молодой особы.
«„Золотая девушка“ Чикаго, прекрасная белокурая мисс Марти Кидд, получившая образование в привилегированной женской академии мисс Брайен в Манхэттене, чье яркое присутствие освещало многие светские собрания Нью-Йорка, планирует этим летом „примириться с лишениями“ в Денвере, Колорадо. Наследница многочисленных золотых рудников, мисс Кидд — единственная дочь бригадного генерала Уильяма Дж. Кидда. С места своей службы в форте Коллинз генерал сообщает, что с нетерпением ожидает приезда дочери в начале июня. Зеленоглазая красавица станет гостьей полковника и миссис Дольф Эмерсон, старейших жителей Денвера и близких друзей генерала».
Мужчина снова отложил газету, и дьявольская усмешка скользнула по его полным губам. Аккуратно вырвав фотографию, он положил ее в нагрудный карман своей белой шелковой сорочки: Затем, вызвав служащего отеля, он низким, мягким голосом сказал:
— Закажите для меня место на двенадцатичасовой поезд до Денвера. Упакуйте вещи в течение часа. Коляска должна ждать меня здесь за полчаса до времени отбытия. И пошлите в Колорадо телеграмму мистеру Дрю Келли, Денвер, Бродвей, 1201. Сообщите ему, что я приезжаю восьмого июня.
— Вы же только сегодня приехали из Бостона, сэр, — заметил служащий. — Мы надеялись, что вы остановитесь у нас на неделю.
Смуглый мужчина вынул из кармана несколько банкнот и вложил их в ладонь служащего.
— Это входило в мои планы, но кое-что изменилось, и я должен покинуть вас.
— Как жаль, сэр. — Служащий откланялся. Энергично расхаживая взад-вперед, мужчина вскоре вновь достал маленькую фотографию и внимательно всмотрелся в глаза девушки. Они казались до боли знакомыми, хотя он ни разу не встречал ее раньше. Он скомкал фотографию.
Чикаго, Иллинойс, 3 июня 1879 года
Изумрудные глаза Марти Кидд светились радостью, когда она переодевалась к своему последнему вечеру в Чикаго. Хотя Марти просила друзей не делать события из ее отъезда, то, что они все же устроили грандиозные приемы в ее честь, ничуть не удивило девушку.
Сегодня вечером она посетит последний банкет в особняке состоятельного сталелитейного магната Фаррела Т. Янгблада. Сам сэр Фаррел Т. Янгблад со своей женой Лаурой сейчас путешествовал по Европе, однако их двадцатидвухлетний сын, Фаррел Т. Янгблад-младший, остался в особняке и наслаждался свободой.
Красивый светловолосый молодой человек с прекрасными глазами, аристократическим носом и мальчишескими ямочками на щеках, Фаррел-младший убеждал Марти не проводить все лето в Денвере. Юноша, безнадежно влюбленный в нее, если бы мог, просто запретил бы Марти уезжать.
Но именно поэтому Марти твердо решила отправиться в путешествие. Красноречивый, привлекательный и забавный Фаррел нравился Марти. По крайней мере, до тех пор, пока она не позволила ему несколько раз поцеловать себя. Тогда он мгновенно заговорил о браке. Вот это и охладило отношения между ними. Фаррел никак не мог понять, что Марти не лукавит, избегая замужества.
— Пожалуйста, поверь мне, Фаррел, — сказала она ему прошлым вечером. — Мне приятно общаться с тобой, я считаю тебя одним из лучших моих друзей, но не хочу замуж. Ты тут ни при чем, дело во мне. Я очень ценю свободу и намерена еще долго пользоваться ею.
— Что за чепуха! Со мной у тебя будет столько свободы, сколько пожелаешь. Я не ревнивец. — Фаррел нахмурился. — Иначе мы бы уже давно поссорились.
Марти рассмеялась. Не только Фаррел, а еще три молодых человека целовались с ней за последние два года, и она еще много раз испытает это удовольствие, пока не станет слишком старой для подобных проказ.
Если джентльмены, даже с самой лучшей репутацией, вправе делать выбор, почему же это не дозволено девушкам? Она будет целоваться, с кем пожелает, кроме чужих мужей и возлюбленных.
— Ты не хочешь понять меня, Фаррел. Знаю, ты не ревнив, и очень ценю в тебе это качество. Но я не хочу стать замужней матроной с ребенком, когда мне минет девятнадцать. К тому же потом каждый год будет прибавляться по младенцу.
Откровенность Марти смутила Фаррела, хотя его восхищала смелость ее суждений.
— Уверена, многие молодые девушки выходят замуж вовсе не по безумной любви. Просто им хочется, чтобы кто-то заботился о них.
