Но ни одна планета
Не ждет тебя, как эта
Планета дорогая, по имени Земля…
(Из очень старинной песни)
Лилово-багровый летающий диск качнулся в воздухе и взял курс на маленький островок, ярким пятном зеленевший в океане. Через несколько секунд диск уже лежал на обуглившейся от страшного жара траве. Глухо чавкнула треугольная крышка люка, и на песок выскочил человек в пустотном скафандре. Затем появились еще двое. Они сбросили тяжелые магнитные ботинки и, разминая уставшие от долгого сидения ноги, стали снимать скафандры. Пришельцы щурились от солнца, а нежный морской бриз и ароматы лесных цветов опьяняли их, привыкших к стерильной газовой смеси.
Первый из пришельцев (его называли просто Биохимик) взглянул на часы:
— Ого, уже полдень! Наши на Луне давно пообедали.
Он прыгнул в люк и вскоре появился опять, держа в каждой руке по три пакета из оранжевой пластмассовой пленки.
— Закусим в последний раз синтетической пищей и… долой консервы! Переходим на свежую земную еду!
Наевшись, они легли у самой воды в тени невысокой магнолиевой пальмы.
— Разве это авария? — сказал Биохимик. — Нет, ребята, это удача! Первый раз за последние пять лет мы никуда не спешим. Да это же редчайший случай, который надо хватать двумя руками! Гиви, кричи «ура!».
— Маленькое ура, — лениво пробурчал черноволосый Гиви. — А в чем дело?
— Экзамены далеко позади, на Луну лететь только через две недели. Мы остаемся здесь! Остап просто обязан немного пожить на лоне природы. Дышать кислородно-гелиевой смесью, играть в невесомое домино и спать в скафандре он еще успеет, когда полетит к Нептуну. Да и все мы отдохнем. Когда наши однокурсники ходили в походы, дышали лесной свежестью и спали под звездами, мы занимались космолингвистикой и селенографией. Довольно! Поживем робинзонами!
— Я лично буду просто лежать на траве и глядеть в небо, — сказал Остап.
Решение приняли единогласно. Главное — забыть на время обо всем остальном мире и никому не сообщать о своем местонахождении! С этим также все согласились, поэтому Остап схватил карманный радиопередатчик и забросил его в море. Спать легли на траве, натянув скафандры и положив под голову пучки пальмовых листьев.
…Мутный рассвет был неприветлив. Шуршащая сетка дождя приглушила все звуки, стерла все краски. Холодные водяные струйки просочились в расстегнутые скафандры. И все же, следуя вековым традициям робинзонов, решили осмотреть остров. Вперед!
Пустые желудки недовольно урчали, когда разведчики молча тронулись в путь. Они шли вдоль берега по плотному, укатанному волнами песку. За каждым поворотом их ждали все те же скалы, все тот же песок, все те же сочившиеся сыростью пальмы. Нескончаемый дождь хлестал прямо по телу сквозь промокшие до последней нитки рубашки. Дорогу в глубь суши преграждали необычайно плотные заросли. Листья, огромные и шершавые, как уши слонов, били по лицу. В ногах путались колючие кустарники, «бесстыжее дерево» сбрасывало на робинзонов лохмотья скользкой коры.
Средняя часть острова дыбилась неприступной горой, и прямые стволы саговых пальм выделялись на фоне вечернего неба, как былинки какого-то гигантского букета. К сожалению, Универсальный Определитель Растений остался в летающем диске, и все буйство зелени казалось ботаническим садом, из которого порыв ветра унес этикетки и дощечки с названиями. Кроме того, Остап смутно припоминал, что Универсальный Определитель, содержавший уйму новейших данных о лишайниках Венеры, земной флоры вообще не касался.
Гиви, пытаясь прорваться сквозь чащу колючек, исцарапался и порвал брюки. Насупившись, он смотрел на лохмотья, свисавшие с его бедер. Его утешало то, что в летающем диске имелся огромный флакон Универсального клея.
— Может… рыбку половим? — робко предложил Биохимик.
Вместе с Остапом они зашли в воду по пояс, пытаясь руками ухватить юрких рыбешек, резвившихся у самого берега. Через полтора часа, выбивая зубами «ззз… ззз…», они вылезли на берег, поймав лишь что-то маленькое и скользкое. Это оказался ремешок от часов Остапа. Сами часы и компас остались на дне лагуны.
— Поесть бы хоть синтепищи, — мечтательно вздохнул Гиви и решительно направился к рощице магнолиевых пальм, за которой скрывался летающий диск. Но случилось непоправимое: летающий диск исчез! Ночные волны слизнули корабль.
— Голые люди на голой земле! — простонал Остап.
Лишь вечером Гиви отыскал под камнями несколько ракушек. Преодолевая отвращение, друзья проглотили скользких моллюсков. Потом залезли в свои отсыревшие скафандры и забылись тяжелым сном.
Дождь шел еще два долгих дня. Океан шумел противно и назойливо. Новые робинзоны питались ракушками, которые почти не утоляли голода. Биохимик, припомнив приключения Магеллана, предложил сварить Остаповы кожаные перчатки и пилотский шлем. Увы, искусственная кожа не давала питательного навара.
На третий день появились полчища москитов. Космонавты то и дело бросались к воде сполоснуть кровоточащие лица. У Гиви заныл зуб. Он все время трогал его языком и тяжело вздыхал. К сожалению, чудодейственный Универсальный Обезболиватель уплыл вместе с летающим диском.
