(Дорогой читатель! Это есть ни что иное, как черновики романа, а по сему на ряду с не редактированным полетом авторской мысли вы будете наблюдать множество описок, ошибок, повторов и т. д. Это есть неизбежные издержки ранней предпубликации.)
Андрей Морозов (Мурз)
Остров мира
'Оружие имеет размеры человеческого страха. Мир имеет размеры человеческого сердца. Сам человек - это страх и сердце'.
Глава 1. (самая скучная, но самая необходимая)
Все повторялось. Это странное чувство. От него не по себе. Оно заставляет думать быстро, оно заставляет бежать, прятаться, зарываться в землю. От него пересыхает во рту, хочется кричать. Что это? Что-то приближается.
Быстрая большая тень. Боль. Боль, пронзающая каждую клеточку организма. Крик.
Алекс проснулся от собственного крика. Все снова повторилось. Он не в силах был остановить этот кошмар, посетивший его в очередной, может быть уже тысячный раз. Опять Алекс ощутил, как намокает подушка от тонких струек пота, стекающих по лицу. Что-то дернулось совсем рядом. Так быстро, что Алекс даже не успел ничего сделать. Подруга, с которой он вчера вернулся с выпускного бала в интернате, выскользнула из постели, схватила свою одежду и бросилась бежать. Останавливать Алекс и не пытался. Ему не надо еще раз повторять, как звучит слово 'чокнутый', он точно знал, что именно этим закончится их знакомство, как и все предыдущие его похождения...
- Почему они все время убегают в моих тапочках? - задался Алекс риторическим вопросом.
В конце концов ему самому стало непонятно, о чем больше сожалеть. О том ли, что его покинула очередная подруга, или о том, что теперь весь день шлепать по дому босиком. Или съездить в магазин за новыми тапочками?
Примерно такими были грустные мысли Алекса, наблюдавшего в окно спальни стремительно удаляющуюся подругу.
Однако внимание его было приковано не к подруге, а к любимой пушистой обувке. Ну и кто виноват в том, что тапочки всегда стоят там, где их легче всего одеть? Запрограммировал он их так! Любит он, чтоб они туда сами приползали, поэтому и модернизировал. Но почему же обязательно каждый раз их тырить! Это вам не детские шлепацы, ползущие на свист хозяина! Это тонкий инструмент науки, можно сказать!
Тем временем подруга добежала до своей машины. Поразительно быстро отыскав в сумочке ключи, она влезла внутрь. Алекс следил, как один тапочек опускался на педаль газа.
Кулаки его неистово ударили по подоконнику, и он заорал на всю улицу так, что будильник в двадцати ближайших домах стал вещью абсолютно ненужной:
- ТАПОЧКИ ОСТАВЬ!!! проревел Алекс.
Он так громко орал на человека впервые в жизни. То ли в приступе совести, то ли рефлекторно, подруга сбросила тапочки. Машина бесшумно покатилась по дороге. Из окон соседних домов высовывались недоумевающие заспанные лица. Все они попеременно обращали свои взоры то на машину, то на Алекса.
- Что уставились? - кулаки Алекса не разжимались. - На планете куча женщин, а тапочки у меня только одни!
Имею я право спасти их? Все! На сегодня представление закончено!
Алекс развернулся на месте, показав всему кварталу пятую точку опоры, и вышел из спальни.
- Хорошенькая рекомендация на новом месте! - буркнул он, сползая по лестнице на первый этаж еще не совсем обжитого дома. - Еще Миротворцев вызовут!
Раздался сигнал дверного звонка. Тапочки вползли в дом и с виноватым видом устроились у подножия лестницы.
- Хоть вы всегда останетесь со мной! - пробурчал расстроенный Алекс.
Он не знал, насколько ошибался.
Отрегулировав голосовыми командами температуру и напор воды в душе, Алекс поспешил смыть с себя воспоминания, нахлынувшие вслед за очередным визитом этого страшного сна, мучавшего Алекса столько, сколько он себя помнил.
Вместе с привычным потоком теплой воды пришли и привычные мысли.
Началось это еще в интернате для сирот, куда попадали все дети, оставшиеся без родителей в результате катастроф, аварий или несчастных случаев. До совершеннолетия они все жили в общежитии, а потом получали право распоряжаться имуществом, доставшимся по наследству. Как объяснили Алексу, его родители погибли в автокатастрофе, в которой он сам чудом выжил, но получил на память о ней этот кошмар. Освободить от видений его не смогли ни психоаналитики, ни полное погружение в учебу. Алексу воспитатели рассказали, что отец его был компьютерщиком и имел долю в кампании, которую Алекс унаследует после выхода из интерната. Более того, однажды приехал владелец кампании и, узнав об успехах в учебе, обещал выгодное место в память о дружбе с отцом. Кошмары учебе мешали не особенно, но вот личная жизнь у Алекса не заладилась. Какой женщине понравится, когда ночью рядом громко кричит мужчина, да еще совсем не в то время, когда стоило бы кричать. Ладно один раз, но после второго раза его уж точно оставляла очередная подруга, которых было не мало.
Но вот ему стукнуло восемнадцать и в дополнение ко второй, уцелевшей, родительской машине, которую он водил с шестнадцати, он получил еще и документы на дом, акции. В общем, безбедная жизнь в этом самом обычном зеленом квартале на окраине большого города обеспечена. Хотя, кому она теперь, через сто с лишним лет после Декларации Мира, не обеспечена? Остаются только эти странные сны. Но работе это мешать не будет. Надо просто успокоиться.