Отсчет тридцать два ноль восемь, код кейкуок-омега, — равнодушно сообщил механический голос. — Скипер идентифицирован, пилот идентифицирован, пассажир идентифицирован, даю разрешение на вход, начинайте вход в автоматическом режиме в третий шлюз. Инициализация через пять секунд.
— Третий шлюз, — повторила Лина. — Передаю управление. Пеленг фиксирован.
Виктор напрягся, откинулся на спинку кресла, сжал подлокотники так, что побелели пальцы. На экран надвинулся космический булыжник размером десять на четырнадцать километров, загородил серой неровной поверхностью весь мир. Астероид был похож на слона с отрубленным хоботом, упавшего на колени. Слон перед смертью. Шкуру его покрывали оспины и щербины.
Астероид, как и положено, имел стандартный регистрационный номер, но Виктор так и называл его: Слон. Мой Слон.
Он в первый раз видел свой астероид так близко.
Виктор не любил полеты. Время от времени дела вынуждали его передвигаться в земной атмосфере, и каждый раз это провоцировало приступ депрессии, от которой приходилось лечиться день, а то и пару дней. Депрессия — плохой спутник, если работаешь на износ.
Виктор находился в космосе в первый раз за всю свою жизнь. Пока он держался неплохо. Инъекции амитрициклина каждые шесть часов способствовали этому.
Ничего особенного. Он вовсе не невропат, психика его стабильна. Просто четверть людей плохо переносит скип-транспортировку. Он как раз из таких.
Ему повезло с пилотом. Хороший пилот способен скрасить самое гадкое путешествие. Лина — пилот экстра-класса. Столь высокий класс в таком юном возрасте — редкость. Двадцать три года, и метка “Экстра-П” на левой кисти. А еще вдобавок: изумительно правильное лицо, точеная фигурка, грация кошки. Интеллект выше среднего, отличный комплект доминантных генов. Пожалуй, последнее уже не вдобавок. Это главное. Большая ценность в мире людей, маскирующих кукольной внешностью вырождающийся набор генов.
Все правильно, все логично. У Виктора может быть только такой пилот. И только такая девочка. Без вариантов. Он всегда берет самое лучшее.
Ему нельзя делать просчетов. Потому что на карту поставлено самое главное. Поставлен он, Виктор Дельгадо.
Виктор означает “победитель”. Правда, побеждать ему некого — он больше не играет по стандартным правилам. Победить себя. Доломать себя, разрушить напрочь и выстроить из обломков нечто новое.
Виктор снова ощутил дурноту и головокружение. Скипер спикировал вниз, завис, тонко вибрируя, на несколько секунд, а потом скользнул в отверстие, открывшееся в скале.
Шлюз. Никаких знаков, ориентиров на поверхности астероида — никто не должен знать, что астероид обжит. Пусть внутри он просверлен, источен шахтами во всех направлениях и нашпигован всем, что необходимо для комфортного существования, но снаружи должен выглядеть обычным серым камнем, ничем не отличающимся от прочих гор, скал и булыжников разного калибра, бессмысленно болтающихся в космосе. Именно так он и выглядит.
Мягкий толчок снизу. Скипер выпустил опоры, опустился на пол.
— Кажется, мы на месте, — улыбаясь, сказала Лина. — Мы не перепутали каменюку, Вик? Они все такие одинаковые.
Шутит. Она все время шутит. Иногда это раздражает.
Время шуток скоро кончится.
* * *
— Рад вас видеть, сэр, — сказал Тутмес. — Смею надеяться, что вам у нас понравится.
— Хозяин. Просто хозяин. Ты забыл, Тутмес?
— Да… Хозяин. Извините. Добро пожаловать на нашего Слона. Так вы, кажется, его называете?
— Так, — Виктор сухо кивнул. — Только это не твой Слон. Он мой. Запомни.
— Прошу прощения. Конечно, он ваш, хозяин.
Слон был собственностью Виктора Дельгадо. И Тутмес тоже. И Лина принадлежала Виктору, хотя еще и не осознала сего факта. Не забыла глупой штуки, которая называется свободой. Здесь, на астероиде, не было свободы — примитивной, ненужной. Здесь был Виктор. Все остальное не имело значения.
Тутмес сложил руки перед лбом, склонился с показным, карикатурным подобострастием. Виктор смотрел на него с легкой брезгливостью. Похоже, за два года, проведенных на Слоне, парень успел почувствовать себя не слугой, а кем-то большим. Придется заняться его воспитанием.
Лина стояла чуть поодаль, изумленно озиралась. Коридор квадратного сечения, серые матовые стены, светящийся потолок, рубчатый резинопластик на полу. Поодаль — ряд массивных дверей из тусклого металла. Для Земли — ничего необычного. Разве что чуть ослабленная гравитация.
— Ничего себе, — сказала Лина, — А почему пластик? И двери эти тяжеленные… Ты что, с Земли все это дело сюда кидал? И свет везде горит. И воздух нормальный. Это во сколько же тебе встало?
Ну да, конечно. Внутри астероидов так не делают. Виктор представил себе стандартный интерьер тоннеля, идущего от шлюзовой камеры: стены из астероидного субстрата, оплавленные до стекловидного состояния, тонкие титановые перегородки, переносные источники освещения. Каждая тонна полезного груза, доставленная в астероидный пояс с Земли, обходится в целое состояние. Да и кому придет в голову обживаться на астероиде с комфортными условиями? Разве что миллиардеру, не знающему, куда девать деньги.
