Оренбургский пуховый платок
Авторы: Иван Сергеевич Уханов
Жанры: Хобби и ремесла, Документальная литература
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 25 страниц. Год издания книги - 1976.
Оренбургский пуховый платок — уникальный образец народного искусства — известен и в нашей стране, и далеко за ее пределами.
Писатель Иван Уханов рассказывает в этой книге об истории возникновения знаменитого промысла, о сегодняшнем пуховязальном производстве — комбинате и фабрике пуховых платков в Оренбурге, о людях, которые трудятся здесь и своими замечательными изделиями приумножают славу родного края.
Читать онлайн Оренбургский пуховый платок
1
КРУГОСВЕТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ «КАШЕМИРКИ»
Приезжая в родительский дом, я каждый раз как бы заново встречаюсь с ним. Посидишь на чистеньких, до желтизны выскобленных ступеньках крыльца, постоишь возле голубых тесовых ворот с резным карнизом и деревянными конями на обеих створках, заглянешь в увенчанный дубовым, замоховелым срубом колодец, из мглистой глубины которого дохнет в лицо вековой прохладой, — и вдруг подкатит, подкатит к сердцу какая-то сладко-щемящая, светлая грусть. И кажется, что старая изба всегда помнит, ждет меня и каждый раз норовит порадовать свиданием с детством.
Как-то на чердаке, где пахнет старой пылью, опилками и сухим березовым веником, я наткнулся на самодельный ткацкий станок. Бабушка да и мама ткали на нем когда-то. Немудрящие деревянные детали станка украшала затейливая резьба.
Попросил маму показать самотканое полотно. Она вынула из сундука несколько полотенец. Одно из них подарила мне. Как же я раньше не знал о них? Сколько лет пролежали в сундуке!..
Белая прочная холстина, а по краям — нарядная вышивка: гребенчатые ромбики, звездочки, трилистники…
— Экая прелесть! — подивился я, принимая от мамы полотенце.
Я не посмел употребить его по назначению и повесил возле своего письменного стола, рядом с книгами.
Однажды приехала мама в город, в гости к нам, увидела свое произведение в красном углу и сказала:
— Чего это полотенцем-то моим не утираетесь? Без дела висит…
Жаль, говорю, красоту такую губить, для бани и кухни есть у нас фабричные полотенца.
У мамы вдруг глаза повлажнели.
— Спасибо, сынок, — помолчав, сказала она тихо. — Вот как нынче подмечаете все, понимаете… А мы жили тяжело. Без продыху работали… Но, бывало, такое найдет, так заиграет изнужденное сердце, что всю ночь просидишь над пяльцами. И столько напридумываешь всего, навышиваешь!..
Посидев немного в раздумье, она опять заговорила о подаренном полотенце:
— Пошто оно тут, как в музее… А вы пользуйтесь им.
Слушал я маму и думал: вот уж правда — не для музеев и не на показ создавали свои изделия народные умельцы, а чтобы в быту их применять. Будь то сарафан, кружевная скатерка, расписная солонка, ложка, прялка, вышитый рушник — все это прежде всего необходимые бытовые предметы, в которых нуждается не один любитель-эстет, а множество людей.
Как-то декабрьским вьюжным вечером мама снова приехала навестить нас. Явилась, как всегда, с гостинцами. Сперва достала из сумки поджаренные семена тыквы и подсолнуха, банку соленых груздей. Потом вынула и легким движением развернула большой пуховый платок. Дымчато-серый, нежный, пушистый. Накинула невестке на плечи — красота!
— Вот и носи, доченька, на здоровье… А то бегаете тут в городе в шапчонках, не бережете себя…
— Спасибо. Какой красивый!
— В молодости я их вязала, а теперь времени нет да и стара, глаза устали… Красивый? Да ну… Вам бы к соседям нашим, в Новомусино, заглянуть или в Саракташ. Вот там — вязальщицы!
Рассматривая узоры каймы, я все более убеждался, что в руках у меня не просто платок — часть одежды, а искусная работа, произведение, в которое мама, как и в вышитый рушник, вложила все свое умение и старание, тепло рук и сердца. Не знаю точно что, но, кажется, именно та встреча и долгий неторопливый разговор с матерью в зимний вечер разбудили во мне какой-то новый интерес к оренбургскому пуховому платку — уникальному созданию народных мастериц.
Во многих селениях Оренбуржья о пуховом платке говорят как о привычном и обыденном деле. Да и вязка его не представляет тайны: чуть ли не в каждом сельском доме платки вяжут. На мои расспросы некоторые мастерицы так и отвечали:
— У нас тут всегда платки вязали, и мы теперь вяжем…
— Да что о нем говорить? Всюду он известен, наш красавец.
Известен? Привычен?
Но отчего же тогда всякий раз обновленно светлеет и радуется душа, отчего охватывает тихий трепет нежности и удивления, когда берешь в руки оренбургский ажурный пуховый платок?
По какому праву он навсегда «вселился» в Ленинградский музей этнографии СССР и в павильон ВДНХ в Москве?
Отчего желанным экспонатом входит в залы международных выставок произведений декоративно-прикладного искусства и изделий народных умельцев? Почему так страстно охотятся за ним заморские щеголихи, а композиторы и поэты слагают о нем песни?
Где истоки этой неветреной славы? Когда и кто впервые начал вязать пуховые платки?..
Начни вот так спрашивать, дознаваться — много вопросов набежит. А где взять ответы?
Вологодское кружево, расписная хохломская утварь, богородская деревянная игрушка, изделия кубачинских златокузнецов и мастеров Палеха, ворносково-кудринская резьба… Об этих народных художественных промыслах написаны сотни книг. Оренбургский пуховый платок, как ни странно, не стал пока предметом серьезных исследований искусствоведов и литераторов.
Областной бибколлектор и фонды госархива помогли мне поднять почти все материалы, в которых так или иначе упоминается о пуховязальном деле в Оренбургском крае.
Пожелтевшие страницы газет, рукописных трудов… Вот отчеты секретаря Оренбургского губернского статистического комитета, выписки из «Трудов Вольного Экономического общества», датируемые 1766 годом, полуистлевшая папка с деловыми письмами царских коммерсантов-животноводов, посетивших в разное время Оренбургский край. Любопытны исследования географа и историка Петра Ивановича Рычкова, переписка оренбургского губернатора с чиновниками из Главного управления землеустройства и земледелия России с министром внутренних дел…
