Орден Розги. Дрессаж

Лора-Хаус, Бейзуотер, 10 апреля 1868 г.

Дорогая Мэрион!

Полагаю, ты пыталась выяснить, что происходило со мной за те три года, что прошли с нашей последней встречи у лорда Е. Могу предположить, что сейчас ты вовсе не горишь желанием получать от меня письма и, возможно, даже считаешь, что я забыла о нашей старой дружбе. Уверяю тебя, дорогая, это совсем не так. Сначала я немного поездила по миру, а потом два года провела в Париже в двух различных домах, узнав за это время столько, сколько другие узнают за целую жизнь. Я знаю, что ты сейчас заперта в скучном месте с пожилой леди, и в твоем нынешнем положении ты даже представить не можешь, что происходит в домах, где жизнь бьет ключом.

В последнем доме, где я работала, я была одной из шести служанок. На каждой из нас лежала обязанность заботиться об определенной части туалета нашей госпожи. Я нанялась туда, оставив одну мрачную, суровую женщину, которая допускала в своей одежде лишь два цвета — коричневый и серый. К тому же она была ревностной прихожанкой, так что можешь себе представить, какая резкая перемена произошла в моей жизни. Естественно, это место мне быстро наскучило, и я была очень рада, когда маркиза Сен-Валери взяла меня к себе на службу.

Ее муж, маркиз, был очень гордым, но очень бедным человеком, поэтому он и женился на дочери банкира, который, по слухам, обладал баснословным состоянием. Выйдя замуж и получив от мужа высокий титул, маркиза сразу же заняла достойное положение среди элиты парижского общества. И тогда она решила, что сделает все, чтобы никто не смог сравниться с ней в роскоши.

Дорогая, никаких слов не хватит, чтобы описать всю роскошь и блеск этой дамы. Ее дом, кареты, слуги, а уж тем более наряды каждый день обсуждались во всех салонах Парижа. А когда она появлялась в обществе, за ней всегда следовала свита поклонников и подхалимов. Приемы в ее собственном доме, казалось, длились с ночи до утра. Ее платьями восхищались все модницы Парижа, и если какая-нибудь портниха упоминала, что сейчас она шьет для маркизы, будь уверена, в ее ателье целый день толпились дамы, желающие хоть одним глазком взглянуть на платье, в котором собиралась появиться Царица Моды.

Маркиза была пышной цветущей женщиной с белоснежными руками и грудью, ей шла любая одежда, и я не знаю никого, кто мог бы сравниться с ней в ее прихотях. До того, как я попала к ней, мне казалось, что я много знаю о разных сторонах жизни, но в ее доме я узнала такие вещи, о существовании которых даже не подозревала. Если бы мы могли встретиться хоть на денек, я порассказала бы тебе невероятных историй! Возможно, кое-что мне удастся рассказать в письме. Теперь после работы в ее доме и в том месте, где я нахожусь сейчас, даже самая фантастическая сплетня о занятиях утонченных дам, не сможет удивить меня.

У маркизы было шесть служанок, одной из которых была я. У каждой из нас имелись свои конкретные обязанности. Например, я следила за прической госпожи, и хочу тебе сказать, это была не самая простая работа, поскольку волосы были ее самым слабым местом. Они были тонкими и слабыми, однако раз уж ее наряды были верхом великолепия, то и прическа должна была соответствовать. Ею я и занималась. А между прочим, бывали дни, хозяйка меняла прическу по шесть раз. Утром она носила прически под обруч, как у Мадонны, для прогулки в карете ей нужно было завивать локоны, а для вечера — прическа в стиле мадам Помпадур. И ей ничего не стоило просто сесть и ждать, пока все будет готово, так что мне приходилось изрядно повозиться.

Вторая девушка ведала ее туалетами, на третьей было белье, четвертая должна была заботиться о ее чулках и туфлях. Еще одна служанка отвечала за ванну и соответствующее белье, и то тоже была та еще работка. Маркиза была ужасно привередлива в отношении духов и пудры. Кроме того она имела привычку в самый последний момент передумать и захотеть принять ванну с другими маслами. И как же она бранилась, если воду не могли сменить за пару секунд.

Еще была старшая над нами девушка, которая должна была отвечать за туалеты госпожи и следить за ее внешностью в целом — и горе ей, если госпожа была недовольна! При всем богатстве и утонченном вкусе госпожа имела чрезвычайно грубый характер. Кроме того, имелись пажи — уж не знаю, в каком количестве. Казалось, они были повсюду, одетые в разнообразнейшие причудливые ливреи: один — чтобы разносить письма, другой — приносить прохладительные напитки, третий — на подхвате, и так далее и так далее. В самом деле, хозяйкиным капризам и причудам не было конца, и я долгое время удивлялась, зачем ей нужно так много слуг и как она со всеми ними справлялась.

Вскоре я это выяснила. Как и многие современные женщины, хозяйка применяла телесные наказания и держала слуг в послушании с помощью розог. Я готова поклясться, что ты никогда не видела ничего подобного с тех самых пор, как мы с тобой служили у мадам Дюотон. Помнишь, как мы с тобой тайком пороли друг друга, когда мадам думала, что мы уже спим? Мы тогда были совсем неумелыми, но с того времени я многому научилась, и теперь знаю, что страсть к розге может возрастать. Я стала такой же горячей поклонницей розог, как и те дамы, у которых я служила, а среди них были госпожи, которые такое особенно любили.