От удара заложило уши. Пол и стены блиндажа подпрыгнули. С потолка посыпалась земля. Второй удар. Уже чуть дальше. Грохота взрывов не слышно. Они слились в один гудящий рокот. Лейтенант Арт подошел к амбразуре. Сквозь узкую щель виден кусочек нейтральной полосы, спутанные, рваные ряды колючей проволоки, надолбы. На нейтралке рвутся снаряды скорострелок. Имперцы пытаются проделать проходы в заграждениях.
Опять ударило рядом с блиндажом. Амбразуру заволокло дымом. Противник стреляет наобум, по площадям. Пытается перепахать фугасами первые две линии окопов, достать спрятавшуюся в блиндажах и норах пехоту. Это долгое и хлопотное дело. Людей в окопах нет, убрали в самом начале обстрела. Блиндаж можно пробить только прямым попаданием.
Да, некоторым не повезет. Только на прошлой неделе рота лейтенанта Арта потеряла четверть личного состава. Но зато сами отбили две вялые атаки. Вон имперская шваль до сих пор валяется на нейтралке и висит в колючей проволоке.
Сам Ури эрл Арт смерти давно уже не боялся. Четыре месяца на фронте. Достаточно даже для младшего отпрыска древнего рода эрлов Арт. За это время люди или гибнут, или сходят с ума, или становятся фаталистами. Четыре месяца – это уже ветеран, прошедший обстрелы, штурмы, сам выживший в яростных атаках старый боец. Многие и трех месяцев не переживают. Арт не помнил, сколько он похоронил и списал своих людей. Совершенно незаметно это становится неважным.
Обстрел закончился. Только что ревели взрывы, и вдруг тишина. Слышно только, как оседают стены и накаты блиндажа, сыплется земля, откашливаются люди. Арт первым делом отправил посыльных поднять в окопы наблюдателей. Противник с каждым днем становится хитрее и опаснее. Имперцы уже неоднократно делали паузу во время обстрела, а потом накрывали огнем спешащих по ходам сообщения, разбегающихся по окопам солдат.
Зазвенел голосовой телеграф.
– Лейтенант, у тебя сейчас гости будут, – прохрипел в трубку комбат. – Большие дауры из штаба, с ними гость с самой Лимбуры. Головой отвечаешь.
– Мой майор, линию обстреливают. Сегодня опасно.
– Они хотят на передовую. Покажешь блиндаж и уцелевшие окопы. При обстреле закрывать телами, – прорычали на том конце провода.
Лейтенант подумал, что закрывай, не закрывай, а от смерти не уйти. Осколок восьмидюймового снаряда прошивает тело навылет, отрывает ноги и руки. Сам Арт к смерти относился спокойно. От Пряхи не уйти. Однако плохая примета, если на твоем участке погибнет кто-то из высоких чинов. Потом обязательно что-то нехорошее случится. Так уже бывало.
Окопы больше не обстреливали. Наша артиллерия перестреливалась с имперской. Привычная фронтовая дуэль между батареями. Иногда она даже дает результат. Во всяком случае вражеские канониры не отвлекаются на окопы валузов.
Королевский министр Аранг Винг бежал по ходу сообщения. За ним поспевали командующий пятой армией и трое штабных чинов. Впереди, позади и между высоких гостей трусили солдаты взвода охраны. Свой конвой Винг оставил с пародвигами. Пользы от стражников на фронте мало. Лучше положиться на обстрелянных бойцов линейной пехоты. После месяца на фронте у человека подсознание иначе работает. Он чувствует, когда позицию накроет залпом, старается заранее уйти в безопасное место.
Ход вывел к врытому в землю командному пункту первой линии. Неприметный блиндаж. Закопанный в землю сруб из толстых бревен. Снаружи и не понять, что это такое. Ничего лишнего, ничего не выступает и не блестит. Хорошо замаскировались. В двух десятках шагов пулеметное гнездо под бревенчатым накатом. Окопы глубокие и сухие. В стенках вырезаны ниши для укрытия.
Неплохая позиция, обустроенная. Видно, ротный заботится о людях. Недавно обстрел прошел, а солдаты уже расчищают засыпанные землей ячейки и ходы. Нижние чины работают внешне неторопливо, но старательно, при этом из окопов не высовываются. Даже грунт из окопов выбрасывают осторожно, чтоб не так видно было.
В блиндаже министр жестом остановил бросившегося рапортовать лейтенанта. Не нужно. Пусть занимается своим делом.
Через амбразуры видно плохо. Только кусок нейтралки, первая линия вражеских окопов и чахлая рощица покалеченных осколками деревьев за позициями Империи. Внимание Винга привлек брошенный перед окопами бронеход «Гриф».
– Коробка давно стоит? Вытащить не могли?
– Разбит напрочь. Два пробития. Котел взорвался. Ходовая разбита, – лейтенант говорит коротко, по делу. – Мы под ним оборудовали наблюдательный пост и пулеметную точку.
– Хорошо. Имперцы его обстреливают?
– Прицельно – нет. Мы пока не раскрываемся.
– На вашем участке часто стреляют?
– Последний обстрел закончился час назад. У противника здесь восьмидюймовые гаубицы и шестидюймовые пушки. Изредка прилетают подарки в десять и двенадцать дюймов с соседних участков. Обстреливают раз в два-три дня. Полевые орудия не считаю. Их везде много.
– Так по всей линии фронта, – согласно кивает генерал. – У нас расход снарядов уже больше расхода патронов.
– Возвращаемся, – Аранг Винг первым открыл дверь блиндажа.
Он увидел все, что хотел. Везде одно и то же. Окопная война, которой он так хотел избежать. Плохо. Прошлой осенью все виделось совсем в другом цвете. Тогда даур Винг был куда более оптимистичен. Он ведь тогда еще не был главой кабинета.
