Так получилось, что крайний день очередного свидания, в колонии строгого режима, с супругой Мариной, чуть ли не весь прошел в разговорах об онкологии и людей, захваченных врасплох этим страшным, коварным, беспощадным недугом. Вопроса онкологии мы коснулись не в первый раз — тема животрепещущим нервом затрагивала обе семьи, теперь слившихся в нашем браке. Еще год назад, я понял своей неравнодушности к этому несчастью, настигающему треть населения нашей Родины. Треть! А что мы об этом знаем?!
Марина не первый год работает волонтером в «Онколиге» — фонде, помогающем этим бойцам со смертельным кровожадным врагом. Ужасно, но эти люди в большинстве своем часто предоставлены самим себе, не окружены заботой, как скажем ВИЧ-инфицированные или те же наркоманы, кареты скорой помощи к двум последним категориям граждан, как на пожар, сторонясь изо всех сил первой; онкострадальцы урезаны в заботе государства — часть бюджета, выделяемая на онкологию, а тем более доходящая до болящих и помощь им, вообще несравнима с суммами, почти бесполезно «зарываемыми» в наркоманской теме, а ведь в отличии от Вич-инфицированных, подавляющую часть которых составляют люди с нетрадиционной половой ориентацией и наркозависимые, то есть сделавшие выбор в сторону своих заболеваний сами, онкобольные — пораженные, можно сказать «со спины» или «из-за угла», предательским организмом, растущем в человеческом, паразитируя, разрушая, истязая беспричинно, нелицеприятно, с индивидуальным подходом.
Почему к ним относятся так же, как эта болезнь, и чиновники от медицины, само общество, молчит литература, а некоторые «наиболее талантливые» предлагают создать резервацию для этих, таких же, как и остальные, рабов Божиих, выбивающихся из сил, остается загадкой с позиции разума, морали, нравственности, милосердия.
Господь не поразил этим недугом даже библейского «многострадального Иова», проведя его через многое другое, позволив врагу роду человеческому довести его почти до самого печального, без преувеличения, изуверского конца, после воздав по вере и делам страстотерпца. Эта же болезнь заводит страдальцев еще дальше: когда пораженный онкологией замучен настолько, что решает, будто это конец, на самом деле — это только начало!
Ужасны и страдательны ступени возрастания и развития внутри человека этого врага, сопровождающиеся уменьшением желаний этих людей — с восхождением по этой лестнице, они научаются любить жизнь настолько, что способны отказаться от нее, совершенно мучительной, совсем, ради нескольких минут прежней здоровой, но быстро одумавшись, продолжают осознавать: сегодняшнее их положение нельзя назвать жизнью, и, как ни странно, при этом они живую более полноценной, с точки зрения духовности, нежели здоровые, хотя, в отличии от них, и желают ее скорейшего окончания!
Когда вначале приходит понимание опасности прежнему образу жизни, идиллии истории любви родителя с чадом, супруга с супругом, прочего, первая реакция: «Ну где же Бог?!», после, почти всем становится очевидно, что Господь никуда не исчезал, напротив приблизившись вплотную, но отчаяние старается изо всех сил отвернуть страдающего испуганного человека от Создателя, — это, как раз тот момент, когда Он поднимает больного на руки. Вспомните себя в детстве, когда родитель пытался поднять своего ребенка на руки, чтобы успокоить его, но тот, изворачиваясь, ведомый непонятными для взрослого желаниями детского эгоизма, следует пути не любви, а страсти!
Почему так, почему начинает рушиться мир сразу нескольких людей, почему мать не может вырастить свое дитя, уходя, оставляет его в этом мире в одиночестве; почему Господь, сначала, дарует любовь, а потом забирает к себе одного из влюбленных; почему умирают дети, а не те, что среди человеков славятся непорядочностью, злобой, жадностью, властностью, те, кому бы по идее и нужно покидать эту жизнь такой мучительной смертью, но уходят достойные жизни, а обуянные страстьми и безобразиями наслаждаются своей никчемной жизнью долго и почти безболезненно?! Сие кажется не понятным с первого взгляда, так же, как невероятно моментальное полное и адекватное восприятия новости об этой болезни, как милости Божией, о которой мечтают настоящие монахи, доходящие в своих молитвах до просьб взять на себя такую ношу вместо других, кому предназначено в планах Проведения Господнего.
Эта тема бесконечна, пугающая настолько, что люди, еще здоровые боятся касаться ее даже в мыслях, с ужасом начиная верить, будто касание хотя бы мыслью самой темы, может привлечь этого беспощадного врага к их пышущему здоровьем телу…
По обыкновению, после окончания свидания, охваченный печалью вынужденного, хоть и временного, расставания, я посетил лагерную церковь, очередь молитвенного правила дошла до молитвы об усопших. Поставив зажженную свечку перед Распятием, про себя начал перечислять упокоившихся рабов Божиих. Уже окончив, почему то не смог оторвать взгляда от пробитых гвоздями насквозь ног Спасителя, его распятые руки, будто стремились обнять меня, кровь, капая, стекала к земле — я, как и мои предки, из праха земного, омытого этой святой кровью, виновник этой жертвы! И тут меня осенило, спастись можно, лишь через покаяние! Мы хорошо знаем этот единственный путь, но зная, не принимаем настолько, что бы полностью отдаться Создателю…
