Они встали на пути «Тайфуна»
Авторы: Овидий Александрович Горчаков
Жанры: Биографии и мемуары, О войне
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 12 страниц. Год издания книги - 1980.
Автор известных читателю книг «Вызываем огонь на себя», «Лебединая песня», «Падающий дождь», «„Максим“ не выходит на связь» писатель Овидий Горчаков в своей новой книге остается верен главной теме собственного творчества, вновь обращаясь к героическим советским разведчикам, к их боевой работе на фронтах Великой Отечественной войны.
В центре внимания писателя — войсковая часть 9903, которую прославили Зоя Космодемьянская, Леля Колесова, Вера Волошина, Борис Крайнов, Константин Заслонов, Григорий Линьков и многие другие.
В рядах этой части начал свой трудный боевой путь разведчика и сам О. Горчаков, прошедший по тылам врага от Десны до Одера — на Брянщине и Смоленщине, в Белоруссии и на Западной Украине, в Польше и в «имперской провинции Вартеланде» — в Германии.
Читать онлайн Они встали на пути «Тайфуна»
Память сердца звала меня на этот завод. Давно звала — больше тридцати лет. Почти ежегодно встречаясь с товарищами по части особого назначения в праздник Победы, я вспоминал о пятерке с завода «Серп и молот», поднимал бокал за их светлую, незабвенную память, вспоминал их часто в своих печатных и устных выступлениях, а вот выбраться на их родной завод, посмотреть, где и как они работали, все случая не было. И вот такой случай представился: приближался праздник Победы. Вот и Золоторожский вал.
В заводском музее я увидел лица боевых товарищей. Прекрасные молодые лица. Умерев за Родину, эти пятеро навсегда остались молодыми. Над ними не властна время. Их имена никогда не сотрутся в памяти: Костя Пахомов, Коля Галочкин, Коля Каган, Паша Кирьяков, Витя Ординарцев. Мы знали в части, что Костя — молодой конструктор, остальные четверо «серпомолотовцев» числились у нас в сорок первом рабочими. Только теперь узнаю профессии друзей: Галочкин — тоже конструктор, Каган — инженер, Кирьяков — машинист завалочной машины, Ординарцев — монтер.
Костя Пахомов и его ровесники пришли на завод лет через двадцать с лишним после Великого Октября и конечно же воспитывались на славных заводских традициях. Когда в ноябре 1941 года пахомовская пятерка откликнулась на призыв ЦК ВЛКСМ и пошла добровольцами в специальную партизанскую часть, ребята не могли не вспомнить боевых традиций своего предприятия.
Чем жили Костя Пахомов и его товарищи по заводскому комсомолу? Не только романтикой, героикой прошлого. Не сравнишь старую Рогожскую заставу с заставой Ильича, не поверишь, что «Серп и молот» — это бывший «Гужон».
Как-то до войны в клубе выступали ветераны «Гужона». Некоторым из них еще и пятидесяти не было, а казались они глубокими стариками. Все жилы выматывал костоломный завод! Француз Юлий Гужон, потомственный русский фабрикант, построил завод в «Рогожке», на пустырях сельца Ново-Андроньевки, на берегу речки Золотой Рожок мозолистыми руками смоленских и нижегородских мужиков, сыновей недавних крепостных крестьян. Трубы железопрокатного завода задымили зимой 1884 года. Рабочие селились в трущобах Ново-Андроньевки. Славилось сельцо пьяным разгулом, грабежами, поножовщиной. Первые цехи были навесами на семи ветрах, огромными сараями. Делали в них гвозди, проволоку, мебельные пружины, шпильки для московских дамочек. Пудлинговщики, молотобойцы, вальцовщики надрывались по шестнадцать часов в день. Полицейщина, сыск, шпионаж опутали весь завод. И все же свет революционной зари стал проникать и в мрачные цехи «Гужона». Об этом можно судить хотя бы по такому истинно историческому объявлению:
«ЧИТАТЬ В СТЕНАХ ЗАВОДА СТРОЖАЙШЕ ВОСПРЕЩАЕТСЯ. ЗА НАРУШЕНИЕ — ШТРАФ И ДРУГИЕ КАРАТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ ВПЛОТЬ ДО УВОЛЬНЕНИЯ».
Мимо Андроньевского монастыря по «Владимирке», гремя кандалами, шли и шли каторжники в немыслимо далекую и страшную Сибирь. Молча, исподлобья глядели им вслед гужоновские пролетарии: по рукам слесарей, токарей, строгальщиков уже ходили первые марксистские листовки. В 1895 году провели первую маевку. Охранка лютовала. Шли аресты. Наперекор всему гужоновцы заставили администрацию оплатить дни простоя по случаю коронации Николая II летом 1896 года. Одним из пропагандистов Московского рабочего союза на заводе был родной брат Ленина Дмитрий Ильич Ульянов.
…Затаив дыхание слушали Костя Пахомов и его молодые друзья рассказы ветеранов о застрельщиках революции. Росла у юных рабочих гордость за родной завод. История русской революции как в зеркале отражалась в истории старого гужоновского завода: такие события, как I съезд РСДРП в марте 1898 года, создание после съезда Московского комитета РСДРП, партийное руководство стачечным движением — все это было теснейшим образом связано с жизнью и трудом старых гужоновцев. Помнили, как начали собирать, накапливать оружие и патроны. В воздухе пахло порохом — надвигалась первая русская революция!
Уже сразу после Кровавого воскресенья рабочие Гужона, не испугавшись полицейских и казаков, объявили забастовку. Впервые бастовали все рабочие. В октябре 1905-го рабочие не поверили и царскому манифесту, стали сколачивать рабочую дружину, участвовали с оружием в руках в похоронах Баумана, зверски убитого черносотенцами. На митингах и собраниях рабочие требовали создания заводского Совета депутатов. В Рогожском районе, как и на Пресне, выросли баррикады. Геройски дрались на них девять дней гужоновцы против драгун, казаков и полиции. Рабочие разоружили полицейский участок на Рогожской заставе, бросились на выручку к бойцам Красной Пресни. В реках крови потопил царизм первую революцию…
…Помнили на заводе слова поэта, обращенные к молодому поколению:
Один за другим выступали ветераны перед молодыми рабочими тридцатых годов. И Костя Пахомов и будущие разведчики его группы, которых он еще не выделял среди молодых рабочих-серпомолотовцев, жадно впитывали опыт отцов и дедов, опыт революций и войн, пропахшую порохом и потом пролетарскую историю гужоновского завода.
