Это имя многим в нашей стране покажется сейчас незнакомым, неизвестным. Но наши деды и прадеды отлично знали его. В Петербурге и в Москве когда-то издавалось почти все, что выходило из-под пера этой писательницы. Раскроешь ли сейчас тогдашнюю «Ниву» или «Русскую мысль», «Журнал для всех» или «Литературные вечера», — всюду найдешь какой-нибудь рассказ Оливии Шрейнер. Переводили ее и в «Живописном обозрении», «Новом веке», «Мире божьем», «Русском богатстве», «Северном сиянии», «Вестнике иностранной литературы»… Выходили ее книги и в издании «для интеллигентных читателей», и в массовой серии «Книжка за книжкой». Выходили и до революции и после, в 20-х годах. Максим Горький напечатал статью об Оливии Шрейнер еще в 1899 году в газете «Нижегородский листок». Каким же сильным, звучным был голос этой женщины, если так гулко отзывался в России! А ведь доносился он с другого конца света, с юга Африки. Из мест, где теперь находится Южно-Африканская Республика, а тогда была Капская колония. И даже не из сколько-то известных краев той земли. Не с мыса Доброй Надежды и не из Кейптауна, или, как тогда писали, Капштадта. Оливия Шрейнер и там-то жила, можно сказать, в захолустье. Как любят писать многие сегодняшние журналисты — в глубинке.
А голос ее разносился по всему миру. Ее печатали в Англии, Франции, Германии…
Для Марка Твена она была крупнейшим авторитетом во всем, что касалось Южной Африки. В очерках о его кругосветном путешествии читаешь: «Я думаю, что основное, о чем я здесь пишу, можно отыскать и в книгах Оливии Шрейнер». Или: «…упомянуто в книгах Оливии Шрейнер».
Что уж говорить о ее родине, Южной Африке! Как писали а 1901 году в одном из петербургских журналов: «Не найдется почти ни одного дома в Капской колонии и других южноафриканских странах, где не было бы ее произведений».
Оливия Шрейнер родилась 24 марта 1855 года на миссионерской станции в «туземном резервате» Виттеберген («Белые горы») — в глубине Капской колонии, на южном берегу реки Оранжевая. Теперь возле этих мест проходит граница между Южно-Африканской Республикой и государством Лесото.
Отец Оливии Шрейнер, миссионер, был выходцем из Германии. Мать — из Англии. На юге Африки они поселились в 1838 году, еще очень молодыми — отцу было двадцать четыре, а матери двадцать.
Они жили среди местных племен и народов, дольше всего среди басутов и готтентотов. Оба привязались к Южной Африке. Они оставались там до конца своих дней, отец прожил там около сорока лет, а мать — шестьдесят пять.
Девочка, нареченная Оливией, стала в их семье девятым ребенком. Она с детства проявляла очень самостоятельный характер, и отец не навязывал ей своих религиозных взглядов. Но дать ей систематическое образование семья не смогла. На семейный бюджет и без того легли непосильные расходы: троих братьев отправили учиться в Кембридж. И Оливии, когда ей исполнилось семнадцать, пришлось идти гувернанткой на бурскую ферму.
Все-таки семейное воспитание оказалось благотворным. Семья была, по тогдашним южноафриканским стандартам, очень культурной и очень либеральной. Один из братьев, Уильям, десятый ребенок в семье, стал впоследствии, правда на недолгий срок, премьер-министром Капской колонии. В истории своей страны он остался не только как самый либеральный премьер, но и как один из очень редких государственных деятелей, выступавших в защиту африканцев.
Взгляды Оливии Шрейнер формировались и под влиянием прочитанного, а читала она, зачастую вместо школьных учебников, книги по философии, экономике, теологии, истории, политике. Да и вообще почти все время старалась учиться — сама или под руководством своего старшего брата Теофилуса, который был школьным учителем.
В ее записках сохранился, например, листок с распорядком дня. Она составила его, когда ей было четырнадцать лет. На сон, еду и все прямо не касающееся учебы отводила себе всего семь часов.
С 6 до 8 — французский и немецкий,
с 9 до 10 — музыка,
с 10 до 11 — латынь,
с 11 до 12 — математика,
с 1 до 2 — рисование,
с 2 до 3 — живопись,
с 3 до 4 — латынь,
с 4 до 5 — математика,
с 6 до 7 — занятия с Тео,
с 7 до 9 — читать,
с 10 до 1 — писать.
Во многих из этих предметов она не особенно преуспела. Да и вообще такая программа вряд ли была выполнима. Но она говорит о задачах, которые ставила перед собой юная Оливия Шрейнер.
А дальше шкода жизни. Ее университеты — бурская ферма, где она несколько лет служила гувернанткой. Там она начала писать, один за другим, три романа и в 1881 году, когда ей было двадцать пять лет, кончила один из них.
Это была «Африканская ферма». Оливия Шрейнер отправила рукопись в Шотландию, одному из своих друзей, и в том же году «отправилась вслед за нею сама. В ноябре 1881 года она прибыла в Лондон. В ее планы, правда не слишком определенные, входило намерение получить медицинское образование.
Но с выходом «Африканской фермы», с 1883 года, судьба Оливии Шрейнер круто переменилась. Роман имел бурный успех. О нем говорили повсюду, писали в газетах и журналах. Его переводили на другие языки. Роман вышел под именем Ральфа Айрона — Оливия Шрейнер, подобно многим другим известным писательницам XIX века, выбрала себе мужской псевдоним. Но подлинное имя автора все знали, и Оливия Шрейнер стала, как писали лондонские газеты, «львицей сезона».
