Бум.
Тш-ш-ш-ш.
Бум.
Тш-ш-ш-ш.
Без перерыва. Уже целых пять минут.
Ваня стоял на ступеньке, перед подъездом, и возил свой маленький чемодан туда-сюда: со ступеньки вниз, на асфальт, потом, елозя колесами по бетону, затаскивал его обратно, на лестницу, и опять сбрасывал вниз.
Бум.
Тш-ш-ш-ш.
Бум.
– Хватит. – Лев положил руку на чемодан, препятствуя следующему движению.
– Я не хочу ехать, – проканючил Ваня.
– Значит, полетишь.
– Лететь я тоже…
– Хватит. – На этот раз Лев использовал взгляд: поймал бегающие Ванины глазки и заставил их замереть на месте.
Мальчик замолчал и отпустил ручку чемодана. Лев, как бы удостоверившись, что младший его понял, шагнул в сторону. Обернулся на Мики: тот сидел на скамейке, неотрывно глядя в телефон, и быстро-быстро стучал по экрану большими пальцами. Лев вздохнул: хорошо, что он пока молчит. Когда заговорит, он тоже скажет…
– Че там, долго еще?
Ну вот, заговорил.
Поднявшись со скамейки, Мики повернулся ко Льву, адресуя свое «че там» ему. Льва взбесило это «че».
Он скучал по прежней версии Мики, по спокойному и боязливому малышу, который видел в нем, во Льве, супергероя. Теперь перед ним стояло лохматое существо со скрипуче-ломким голосом (который то и дело давал петуха); смотрело из-под отросших соломенных волос нагловатыми глазами и, казалось, не видело авторитета ни во Льве, ни в ком бы то ни было еще.
В прошлом месяце этому существу исполнилось пятнадцать. Лев тогда выдохнул с облегчением: целый год он опасался, что рубеж в четырнадцать лет парень не перейдет. То был странный, иррациональный, почти мистический страх. Он забыл, что в пятнадцать становишься еще сложнее.
Лев не успел ответить на это «че» – из подъезда вышел Слава. Он задержался: перекрывал воду и запирал дверь. Его появление стало ответом.
– Такси подъедет через две минуты, – коротко сообщил он, бросив взгляд на экран смартфона.
Ваня с новой силой принялся ныть, на этот раз перед Славой.
– Я не хочу-у-у е-е-еха-а-ать!
– Останешься с бабушкой и собакой? – предложил Слава, видимо уверенный, что тот не согласится.
Ваня же просиял:
– Давайте!
– Нет.
Мальчик поник, а старший сын неожиданно поддержал родителей:
– Ваня, прекрати ныть.
Лев удивился этой реплике, но следующая расставила все по местам:
– Я тоже не хочу ехать, но я ж молчу.
– Уже не молчишь!
– А до этого молчал.
– Ну и терпила.
– Э, слышь!..
Ваня показал Мики язык, Мики перехватил его локтем за шею, Ваня заорал, Мики захохотал, Лев сказал:
– Хватит!
Мальчики как по команде отпрянули друг от друга. Ваня принялся тереть шею под воротником футболки и обиженно зыркать на брата. Мики хихикал. Лев почувствовал себя странно: неужели он больше ничему не научился в этом родительстве, кроме как «хватит»?
Ребята забрались на заднее сиденье подъехавшего такси; Лев остановился возле багажника, чтобы загрузить сумки. Слава встал рядом, хотя его помощь была не обязательна, и сказал так, что слышал только Лев:
– Я чувствую себя странно от того, как они сопротивляются.
Лев подумал: «Я чувствую себя так же». Но вслух сказал:
– Забей. Мы взрослые, нам виднее.
Он взялся за крышку багажника, чтобы захлопнуть, а Слава, перехватив, остановил ее в движении.
– Последняя возможность передумать.
Лев усмехнулся:
– Почему? Можно будет передумать в аэропорту.
Он пытался шутить, но Слава смотрел серьезно, и Лев сказал ему то, что тот хотел слышать больше всего:
– Все нормально. Я не передумаю. Поехали.
* * *
Три года назад, когда они обсуждали это впервые, он сказал ему то же самое.
«Надо валить», – первое, что он услышал от Славы в тот поздний вечер на кухне, где они общались вполголоса, чтобы не разбудить Мики. Несколько часов назад, вернувшись из полицейского участка, их сын поведал им свою версию случившегося.
Илья, его одноклассник, обидно шутил, что Слава – гей и болен СПИДом, а Мики кинулся на мальчика с молотком (который, по счастью, отобрали, и в ход отправились только кулаки). Для Славы все было однозначно.
– Ты что, не видишь, как это его доводит? – спрашивал он.
– Что «это»?
Слава развернул мысль:
– Как ему тяжело быть частью нашей семьи в этой стране, в этом обществе.
Лев сказал тогда, впрочем, не очень уверенно:
– Думаю, не настолько тяжело, чтобы за молоток хвататься…
– Это нервный срыв. Тебе же сказали.
