Охотничий азарт вместо богословия

(ответ на статьи священника Петра Андриевского “О ересях диакона Андрея Кураева”(Русский Вестник. М., 1998, № 44–45), “Лукавый философ на ниве богословия” (Интернетовский сервер “Русского Вестника” www.rv.ru “Процесс преодоления православного содержания в русском академическом богословии” (Русский вестник. М., 1999, № 8–9]; В. Швыркова “Гордость лишает разума” (Русский вестник. М., 1998, № 44–45); Н. Алексеева “Перебежчики” (Русский Вестник. М., 1998, № 46–47)

“Русский Вестник” (далее “РВ”), кажется, решил сделать меня своим постоянным оппонентом. Уже второй раз он понуждает меня взяться за написание статьи специально для него. Методика “РВ” оказалась проста: придумывается какая-нибудь ересь и объявляется, что придумал ее именно я. И всякий раз, когда “РВ” в охотничьем азарте вторгается в богословскую тематику, его материалы, обличающие “ереси диакона Андрея Кураева”, не проходят элементарной богословской экспертизы. И потому вновь говорю, что если и я буду смотреть на материалы моих критиков столь же предвзято, как они смотрят на мои, то тоже смогу возопить: “Караул, ересь!”.

Например, из церковной истории известна т. н. маркионитская ересь, отрицавшая боговдохновенность книг Ветхого Завета. Подобно древнему еретику Маркиону, постоянный автор “РВ” убежден, что Бог Моисея и пророков — это сатана: “Выражение “побойтесь Бога” вошло в обиход под влиянием иудейского Ветхого Завета, где их бог, действительно, жестокий и мстительный. Именно его Иисус Христос назвал дьяволом и человекоубийцей. Именно он возвел иудеев в ранг избранного народа”1. В другой статье “РВ” читаем: “Ветхий Завет полон фактов относительно искажения исторической правды”2. Если под Ветхим Заветом имеется в виду сам завет между Богом и Израилем, — то это есть действие Бога. Оно само является историческим фактом и никакого “искажения” в нем быть не может. Если же речь идет о книгах Ветхого Завета, — то о них есть свидетельство апостола Павла: “Все Писание богодухновенно” (2 Тим. 3,16). Так что от г-на Швыркова и редакции желательно было бы услышать — какие “искажения исторической правды” обнаружились в Писании.

Явно за пределами христианства находится и утверждение, будто “иудеи почитали не Бога, а свои о Нем представления”. Если и были заблуждавшиеся иудеи, то вплоть до распятия Спасителя был все же и “остаток Израиля”, который хранил Богооткровенное представление о Боге. Но националистическое чувство, помноженное на полемический азарт и на богословское невежество, дало свой еретический плод, так и не замеченный никем в якобы православной газете…

Не менее осторожной, как и при публикации автора из США (именно оттуда пришло письмо В. Швыркова), редакции следовало быть при печатании статьи священника Петра Андриевского — ведь пришла она из Белоруссии, где латинско-униатское влияние традиционно велико. К сожалению, текст моего критика оказался не лишен латинских следов.

Так, например, о. Петр проповедует вполне католическое представление о Церкви. По его убеждению, “грешники вовсе не отпадают от Церкви, согрешая”3. Католическое богословие настолько уверено в этом, что полагает, будто даже священник, запрещенный в служении за смертные грехи, все равно может совершать Таинства: “В одном иностранном журнале я прочитала интервью бывшего иезуита, давно ушедшего из ордена и женившегося, где он говорил журналисту: “Если бы вы сейчас были при смерти, я бы не только мог, но и был обязан преподать вам последние Таинства”. Он также говорит, что уже даже сам не называет себя священником. Действительно ли он может преподать последние Таинства?" "В принципе, то, что он говорит, верно… “Экс-священник” не может быть лишен власти отпускать грехи и служить мессу. Церковь может устанавливать правила относительно того, кто и когда может осуществлять свою священническую власть, но сама власть, сообщаемая в Таинстве священства, может быть взята только Богом, чего Он, насколько мы знаем, в этой жизни не делает”4.

Православную позицию по этому вопросу недавно напомнил московский духовник протоиерей Димитрий Смирнов: “Есть грехи, которые выводят человека за пределы Церкви сразу. То есть нельзя быть христианином и оставаться в этих грехах. Как можно оставаться христианином и оставаться алкоголиком? Ведь в Писании сказано: “Пьяницы Царствия Божия не наследуют”(1 Кор. 6, 10). И раз пьяница не наследует Царствия Божия, то, пока он не преодолеет эту страсть, он не может иметь надежду. Царствие Божие в его сердце не может быть раскрыто, потому что сердце его отравлено винными парами. Есть люди, которые, оставаясь в таких грехах, дерзают причащаться — таковые не являются членами Церкви все равно… Это действительно область смерти… Любые грехи, которые не дают благодати Божией приблизиться к человеку, можно назвать смертными”5. Аналогичные святоотеческие суждения см. в работе С. И. Фуделя “Славянофильство и Церковь”6.

По правде говоря, из глубины своей грешной души я хотел бы, чтобы прав был о. Петр и те восточные патриархи, которых он цитирует. Но я обязан контролировать свои помыслы и желания и подчинять свой ум голосу святоотеческого предания. А Предание ясно говорит: неисповеданный грех ставит человека вне Церкви — и для возвращения он должен на Исповеди услышать голос Церкви, через духовника молящегося о нем Церковной Главе: “Примири и соедини его Святей Твоей Церкви”.