Охота на слово

Охота на слово

Авторы:

Жанры: Попаданцы, Альтернативная история

Цикл: Антологии

Формат: Полный

Всего в книге 16 страниц. Год издания книги - 2013.

Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…

Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…

Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…

Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..

Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.

Читать онлайн Охота на слово


Под потолком, скупо освещая кирпичные стены, покачивалась лампа в жестяном абажуре. Света едва хватало, чтобы осветить зелёный стол с чайником на спиртовой горелке и приставленную в углу в тени винтовку-трёхлинейку.

За закрашенными суриком окнами сухо трещали далёкие выстрелы. Изредка им вторила артиллерия. Бу… бу… — доносились с востока тяжёлые раскаты, похожие на удары грома.

Савелий Игнатьевич аккуратно нацедил воды из железного чайника. Потом потянулся за сокровищем — кусковым рафинадом. И едва успел поймать кружку на краю стола. Стены в очередной раз мелко задрожали, на голову посыпалась крошка.

— Вот напасть-то, — кряхтя, пробормотал рабочий. — И когда же эти анархисты угомонятся?

— Теперича уже скоро, — одёрнув полы шинели, ответил нескладный парень с другого края стола.

Парня звали Тимошкой. Жуя серый хлеб, он махнул в окно длинной рукой и с видом знатока пояснил:

— Из сорокавосьмилинейных орудий бьют… Наши, мостяжартовские.

— А ты откуда знаешь? — отхлебнув кипятка и подняв голову, поинтересовался Савелий Игнатьевич.

— Так я же это… — рассмеялся Тимошка. — До отправки на фронт, считайте, полгода у Кадряна лямку тянул. Главным у нас был мастер Гардиевский. Как есть, первый деспот и нахудоносор. Чуть что не так — сразу «в холодную» или с винтовкой на плац. Или вовсе… на передовую.

— А мы — из Нижнего, — неторопливо отозвался Савелий Игнатьевич, дуя на кружку. — Слыхал, небось, про Красное Сормово?

Он посмотрел на Тимоху.

— Чаво? — оттянув двумя пальцами ухо, спросил молодой солдат.

— Сормово, говорю!!

— Да ну? — Глаза у Тимошки восхищённо расширились. — Неужто с того самого, где первая скачка была?

— Стачка, — завернув в бумажку недоеденный рафинад, поправил Савелий Игнатьевич.

— Вот я и говорю — птичка… Тьфу, стачка то есть.

Тимошка смутился, опустил кудлатую голову и покраснел, как варёный рак. Он обиженно пробормотал себе под нос:

— Всё-то слова не нашенские, сложные… Стачка… Либертарный… Специально их такие, что ли, выдумывают?

Савелий Игнатьевич, вытянув руку, потрепал Тимошу по плечу и участливо бросил:

— Ладно, не тушуйся. Лучше расскажи, что у тебя с ухом.

— А? — Солдат нелепо оттянул мочку.

— С ухом чего, спрашиваю!

Парень почесал голову, махнул ладонью и ответил:

— Так мы это… Тогда под Трыстенем стояли. Я сам-то на фронт случайно угодил. Когда в шестнадцатом году вся эта буза пошла, Гардиевский выбрал меня и ещё троих как зачинщиков и отправил на первую линию. В Галицию, где самые окопы. Ну, всё, думаю; конец тебе теперь, Тимошка… пожил-то трошки. Ан нет, уберегли святые угодники.

Солдат шумно отпил кипятка и пояснил:

— Как раз после Петрова дня, на Стожары[1], велели нам идти на немцев. Офицер выступал перед строем, красиво говорил. И вдруг гляжу — летит! Ву-ух! Накрыло нас сверху немецким снарядом-чумаданом. Встал кое-как, отрепался. Гляжу — матерь честнáя! Вся рота серыми мешками лежит, не отличишь. Стою, только сизые мушки в глазах порхают… Санитары бегут. Увезли меня в лизарет, подлечили. Вошкоту повывели… А тут раз — и леволюция. Ну, всё, думаю. Вот оно, моё заветное. Теперь-то уж точно конец войне.

Тимошка потёр руки, огляделся по сторонам и, наклонившись к столу, доверительно прошептал:

— Не зря бабке Ефросинье перед войной свина отнёс. Всё верно насоветовала. Загнёшь деревце в лесу — вернёшься живым. Вот теперича леволюцию доделаем, и поеду к себе домой, в Мохнатки. Женюсь на Таньке. С контузией теперь, понятно, обратно на фронт не возьмут. И слава те господи! — Парень истово перекрестился. — Как есть, сила крестная уберегла. Надо бы и батюшке в церковь занести. В благодарность за то, что молился за меня…

— Ты это брось, — сурово погрозил пальцем Савелий Игнатьевич. — Что это ещё за вредные пережитки и суеверия? Или у вас там пороси, как крапива, растут? Небось с сестрёнками-то раньше голодал?.. Молчишь? По глазам вижу, что голодал.

Парень, почесав рукав со споротыми нашивками, пожал плечами. Савелий Игнатьевич в сердцах махнул рукой.

— Олух ты, Тимоха! Тебе бы учиться надо, дремучий ты человек. А не по колдунам бегать… Нету бога. И чудес тоже нет. А есть дружба, честность и упорный труд. Уяснил?

— Уяснил, — тут же радостно расплылся в улыбке Тимошка. — Нету — ни бога, ни ведовства. А значит, когда колдунья, бабка Ефросинья, в следующий раз капусту клянчить зайдёт — перетопчется…

— Вот то-то же.

Савелий Игнатьевич, глядя в потолок, задумчиво покачал головой и развёл руками:

— Ты вот сам подумай, Тимоха. Жизнь — она ведь не с неба падает и не готовая нам даётся. Она вот этими мозолистыми руками делается… По крохам, по кирпичику. Нам, если так подумать, сейчас не церкви, а школы и ремесленные училища открывать нужно.

— Эй, безбожники, — послышался из тёмного угла голос, заставивший обоих вздрогнуть. — Вы меня кормить сегодня будете, или как? Либо отпусти́те — либо поесть чего-нибудь дайте, в конце концов!

Савелий Игнатьевич, нацедив в кружку воды, с кряхтеньем поднялся и направился к клети, где раньше хранился дворницкий инвентарь.

С той стороны стоял стройный человек в офицерской форме. В сумраке на его плечах золотом блеснули поручицкие погоны.


С этой книгой читают
Ничей отряд

Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.


Бородино
Жанр: Попаданцы

Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.


Инкорпорация
Автор: Сергей Куц

Брат и сестра Андрей и Евгения Ливадовы перенесены из двадцать первого века в двадцать третий, эпоху постапокалипсиса. После Третьей мировой войны и Судного дня Земля разделена между тремя огромными корпорациями, заменившими прежние правительства государств, которых больше нет. Чтобы выжить, чтобы вырвать у жестокого мира шанс найти друг друга и вернуться в прошлое, брату и сестре нужно стать частью двух разных корпораций. Они должны инкорпорироваться. Самый простой путь для этого – военная служба. Андрей теперь рекрут корпуса морской пехоты Синей корпорации.


Предел прочности. Книга четвертая

Казалось бы, нашел брата, получил долгожданные ответы – что еще нужно для нормальной жизни. Разве что уволится из рядов доблестной Службы Безопасности и вернуться домой. Но вот беда: брат снова пропал, с памятью проблемы, а озвученные ответы все только больше запутали. И уже начинаешь сомневаться в собственном рассудке, видеть безумие там, где его нет… или есть.


Viva la Mésalliance, или Слава Мезальянсу

Люди не равны. Кто-то — простая челядь, кто-то — наследник влиятельнейшего рода, а кто-то — аватара божества хаоса. А раз не равны люди, значит и союзы, которые они заключают, не могут быть равными. Никто не хочет заключать союзы в ущерб себе. А значит, каждый будет стремиться к союзу неравному, но тому, в котором цена жизни их союзников будет всяко выше их собственной. И для заключения подобного союза мало знать, кем являются те, кого ты рассматриваешь в качестве кандидатов на объединение. Надо знать, кто ты… Лишь познав себя, человек способен в должной мере осознать, каким мерилом ему следует измерять стоимость чужих жизней.


Музеи… или вдохновляющая музыка The Chemical Brothers

Призвав своё воображение и использовав в качестве звукового сопровождения музыку «Химических братьев», вы, дорогой читатель, окажетесь под палящим солнцем в древнем городе Чичен-Ица, ощутите холод от соприкосновения с реалиями концентрационного лагеря Аушвиц-Биркенау, услышите игру на кифаре и голос Нерона над полыхающим Римом, а Эрмитаж проведёт такую экскурсию, которой ещё ни у кого не было.


Превосходство

Главный герой страдает раздвоением личности, но это не помешало ему уничтожить Землю и добиться своей цели — приблизиться к разгадке самой главной тайны человечества: «Кто мы такие? И зачем появляемся на свет?». Умерев вместе с восемью миллиардами других людей, он перерождается в новом мире. Однако просыпается не в теле ребенка, а достаточно взрослого мужика. Первый шаг на пути к разгадке сделан. Теперь нужно сделать второй. Но позволят ли ему повторить нечеловеческий эксперимент? Или же новый мир воспримет попаданца как угрозу всему живому?


Испытание

Продолжение приключений Егора Зорина. Кто-то весьма могущственный забросил его в странный умирающий мир. Здесь ему предстоит отыскать ответы на свои вопросы, а попутно помочь своим новым друзьям покинуть планету. Однако, сделать это не так просто. Он выясняет, что планета помещена на карантин и выбраться с неё невозможно. Сможет ли Егор найти ответы? Сумеет ли помочь своим друзьям? Удасться ли ему противостоять угрозам и опасностям, который таит в себе этот дивный новый мир?


Дочь Кузнеца
Жанр: Фэнтези

Я плету кружево слов, а оно сплетается в жизнь. Я отпускаю его плыть по воде и лететь по ветру, блестеть на осеннем солнце паутиной… Я расскажу вам сказку. Страшную сказку, которую я сама слышала темной зимней ночью. Мне рассказали ее не люди… Она о Диком лесе, что встал стеной на северной границе Вольных княжеств, и о Хозяине этого Леса. О Звере, что приходит в полночь, скользя меж столетних сосен. Его лапы не оставляют следов на земле, а его шкура белее самого первого снега. Он чувствует в воздухе жертву. Запах страха, исходящий от нее, заставляет слюну стекать с его клыков.


Географ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


О некоторых местных пословицах и поговорках Нижегородской губернии
Жанр: Критика

«…Пословицы и поговорки доселе пользуются у нас большим почетом и имеют обширное приложение, особенно в низшем и среднем классе народа. Кстати приведенной пословицей оканчивается иногда важный спор, решается недоумение, прикрывается незнание… Умной, – а пожалуй, и не умной – пословицей потешается иногда честная компания, нашедши в ней какое-нибудь приложение к своему кружку. Пословицу же пустят иногда в ход и для того, чтобы намекнуть на чей-нибудь грешок, отвертеться от серьезного допроса или даже оправить неправое дело…».


Николай Владимирович Станкевич
Жанр: Критика

Статья явилась ответом на выступление публициста И. И. Льховского, который в рецензии на изданную П. В. Анненковым переписку и биографию Н. В. Станкевича отрицал его общественное значение на том основании, что, занимаясь наукой и искусством ради своего удовольствия, Станкевич не боролся, не страдал и не оставил никаких материальных следов своей деятельности. Отвергая подобную «мелочную утилитарность», измеряющую ценность человеческой личности исключительно количеством «пользы», которую она принесла, Добролюбов утверждает самостоятельную значимость всякой честно прожитой жизни.


Поделиться мнением о книге