Совсем скоро, буквально через час или того меньше, он будет дома. Молодецки спрыгнув с седла, почувствует под собой нечто незыблемое, а не качающееся все время под тобой живое тело. То будет земля. И не просто земля, а его собственная.
Тридцать два года Люк Вилд живет на этом свете, и пятнадцать из них пришлось прожить самостоятельно. Так сложилось. Никто не может выбрать себе судьбу по вкусу и нраву — что досталось, с тем и мирись. Люку пришлось не только мириться, но и испить из своей чаши горькую и отвратную порой на вкус судьбину. Рано осиротев и оставшись в полном одиночестве, он не пустился во все тяжкие, как того ожидали соседи и знакомые, и ожидания их имели под собой твердые основания. До трагической кончины его матери Люк не отличался особым рвением к учебе и работе, прожигал дни в праздности и сомнительных удовольствиях. Безотцовщина. Отец его пропал, когда Люку было четырнадцать. Лишившись человека, который был способен обуздать в нем дикого мустанга, он превратился в неконтролируемого подростка. Драки в школе и на улице, сомнительные знакомства и выпивка юного «протестанта» заставили его мать продать дом и переехать из родного города на запад, туда, где, как она надеялась, ее единственный сын придет в себя и станет ей опорой. Не дождалась.
Как только Люку исполнилось восемнадцать, к нему заявился тип и, представившись адвокатом, вручил ему завещание, где черным по белому было написано, что Люк Вилд является единственным и неоспоримым наследником состояния в сто двадцать тысяч долларов, дома в котором они жили с матерью, и некоего ранчо в Техасе. На все вопросы адвокат лишь пожимал плечами и ответить, что это за ранчо и откуда оно вообще взялось, так и не смог.
Недолго думая, Люк собрался в дорогу и всего через пару дней был уже на месте. Ранчо представлялось ему как некая деревенская дыра, и каково же было его изумление, когда он обнаружил не просто кусок земли и дом на нем, а дело, которое может, да, в общем, и приносило неплохие деньги.
Управляющий, маленький тщедушный мексиканец, встретил хозяина, сняв сомбреро и прижав его к груди так, словно прочел в глазах Люка великое желание завладеть этим чудом. С его слов Люк узнал, что ранчо принадлежит семейству Вилдов уже более семидесяти лет. Семья Хулио, управляющего, все эти годы живет здесь и держит все в надлежавшем порядке.
Много ответов тогда получил Люк. И корил себя, что узнает о таких вещах от чужого человека. Стыдился того, что никогда не задумывался, на какие средства содержится дом, в котором он жил, и на какие деньги покупается все необходимое. Оказывается, вот откуда все это.
Миллионов ранчо не приносило, но на нормальную жизнь хватало.
Лошадь под ним всхрапнула, возвращая седока из прошлого в настоящее.
— Молли, я отдам тебя живодеру, а сам из твоей шкуры сошью чехол для ружья.
Молли презрительно фыркнула и дернула ухом. Не поверила.
— Холодает. Не знаешь, от чего так?
Люк встряхнул плечами и заозирался. По этой дороге он бесчисленное количество раз проезжал в обе стороны: в городок и обратно на ранчо. Никогда не замечал, чтобы на этом участке был туман. Откуда ему взяться? Никаких водоемов рядом нет.
— Странно все это. Не желаешь ли ты врубить вторую скорость, или мне ее поискать плеткой самому? В районе твоей облезлой задницы я вроде бы видел ее. А?
Молли была старой, но не глупой и решила сама включить злосчастную вторую передачу. Седока затрясло от мелкой рыси.
— От стремительного бега Молли у Люка разыграется икота.
Лошадка, не слушая седока, все прибавляла ходу, словно пытаясь убежать как можно дальше и быстрее от тумана.
Что-то не то. Странный туман. И запах… Кислый. Такой запах с примесью химии Люк чуял только в школе на практических занятиях в лабораторном кабинете.
Он и не заметил, как его старая кобыла разогнала себя до такой степени, что вполне могла конкурировать с лучшими жеребцами из его стада.
— Эй, внизу! Ты потише, хорошо? Замерзну еще.
Молли никак не реагировала на его подколки и знай себе неслась вперед. Становилось опасно. Туман окутал их такой плотной пеленой, что рассмотреть творящееся на дороге ближе пяти метров не представлялось возможным. Чего доброго, угодит копыто в ямку, и кувыркаться будут они вместе до самого перелома шеи. Не дальше.
Пронесло.
Впереди послышался лай собак, и сквозь туман уже пробивался желтый диск света. Это фонарь над воротами. Доехал. Спрыгнув на землю, Люк подхватил под уздцы Молли и ввел шатающуюся от усталости лошадь во двор. Расседлал, подзывая Хулио.
— Где вы, мистер Вилд?
— Тут, у коновязи. Молли прими, боюсь — околеет.
Хулио подошел и, поставив у ног большой фонарь, забегал вокруг кобылы.
— Свет отключили.
— Что так?
— Не знаю, мистер Вилд. Давненько такого не припомню. Пришлось генератор старый заводить.
— Понятно. Что еще?
— Молодняк отсеяли и сопроводили на дальний выпас. Стадо увели, как и договаривались. Как прибудет к мистеру Шефелду — так и оплата незамедлительно поступит на ваш счет. Он уже звонил несколько раз.
— Странно. Мне звонков не поступало.
Люк достал телефон и уставился на экран. Сеть отсутствовала.