Чейз остался жив. Двадцать лет назад женщина из отдела социальной защиты сказала, что он принадлежит к породе счастливчиков. Похоже, что дама была права. Он попробовал пошевелиться и сжал зубы от боли. Да, он выжил, но что-то случилось с его спиной.
От жары воздух в лифте будто сгустился; в кабине даже пахло жарой. Чейз прислушался: не шевелятся ли двое? Тишина. В животе словно что-то оборвалось. Чейз много раз видел катастрофы на шоссе, но от этого не перестал бояться смерти. Однако он все же сохранил сознание, а вот им, похоже, повезло меньше. И он должен оказать помощь.
Скрежет искореженного металла отбил у него охоту встать на ноги. Вдруг в темноте кто-то кашлянул. Слава Богу! Они не умерли.
— Кто это? — спросил Чейз. Голос точно заржавел от страха.
— Меня зовут Макгиннес. — Пауза. — Ти. Ар. Макгиннес. А вас?
— Чейз Лейветт. Вы полицейский?
— Нет.
Чейз поморщился. Полицейский был бы, наверно, более полезен в данной ситуации, чем воротила с Уолл-стрита.
— По-вашему, он умер?
— Бог даст, нет. Вы пострадали?
— Ага. Что-то со спиной. Болит адски. А вы?
— Я ушиб голову. Послушайте, вам лучше не шевелиться. Я сейчас проверю полицейского.
Чейз и не собирался шевелиться, раз нашелся еще кто-то, добровольно решивший геройствовать. Проклятье, что-то со спиной не в порядке. Только этого не хватает? Кошмар дальнобойщика…
Да, так что там с полицейским? Неужели погиб? Эта мысль вернула Чейза от тревоги за будущее к сиюминутным заботам. Он слышал, как Макгиннес ползет по покоробленному полу лифта. Когда зрение чуть привыкло к темноте, он заметил, что потолок кабины погнулся и электропроводка висит прямо над головой. Сердце бухало так, будто он пробежал стометровку. Потная майка прилипла к груди.
— Тут становится чертовски жарко, — вздохнул Чейз.
— Угу.
— Наверное, нас скоро вытащат отсюда, — сказал Чейз больше для того, чтобы успокоиться самому.
— Будем надеяться.
Наконец Макгиннес дополз до полицейского.
— Если собираетесь оживлять меня, дыша рот в рот, вы покойник, — промямлил голос.
Чейз расслабился, прислонившись к стене. От чувства облегчения у него закружилась голова. Слава Богу, трупов в лифте нет.
— Вообще-то, я этому никогда не учился. — Макгиннес достал из кармана носовой платок и протянул полицейскому. — Возьмите. У вас где-то кровоточит рана.
— Вот уж повезло. Как другой парень? — Голос полицейского звучал глухо.
— Я выживу, — успокоил его Чейз.
— Он говорит, что повредил спину, — пояснил Макгиннес. — Я сказал ему, чтобы не шевелился.
— Правильно, — поддержал его полицейский. — Движение при травме спины приведет к повреждению спинного мозга. Это будет приятным завершением происшествия. — Полицейский рывком сел. — Этот ваш кейс чуть не снес мне подбородок. Он что, сделан из стали?
— У него латунные обручи.
— Ну хоть сотовый телефон-то у вас там есть? — фыркнул полицейский.
— Угу.
— Тогда воспользуйтесь им. Здесь очень весело, но мне через час надо быть в участке, — проворчал полицейский.
— Находиться на волосок от смерти для вас, должно быть, обычное дело, — сказал Макгиннес.
— Это вы про лифт? — удивился полицейский. — Вы насмотрелись детективов. Нью-йоркские лифты безопаснее кресла-качалки вашей бабушки.
— Расскажите это моей спине, — рассердился Чейз. — Нельзя водить грузовик со сломанным позвоночником. А если я не смогу водить, то не смогу и выплатить рассрочку.
Он вспомнил свой черный «питербилт — 379» со сверкающей стальной решеткой и мотором «камминс — 500 Э». Сиденья сияли патентованной кожей, а сам грузовик слушался его, как породистая лошадь. Серебристые полоски на двери кабины сообщали его имя: «Бродяга». Детищу Чейза было всего три дня, когда он вывез Аманду Дрейк из снежного заноса. И кстати, Аманда помогла Чейзу окрестить машину.
— Если вы не сможете водить, вам выплатят страховку, — успокоил его Макгиннес.
Чейз переключился от той длинной ночи с Амандой на нынешний день. Вероятно, Макгиннес прав. Он поморщился, потому что не мог представить жизни без серой ленты дороги, вьющейся впереди.
— Сидеть у окна и ничего не делать? Нет уж, спасибо!
