«Новый тоталитаризм» XXI века. Уйдёт ли мода на безопасность и запреты, вернётся ли мода на свободу и право?

Коцюбинский Даниил Александрович (1965 г.р.) – кандидат исторических наук, преподаватель СПбГУ, автор книг по истории России начала XX в. и Петербурга конца XX в. Обладатель гран-при конкурса «Золотое перо – 2000» петербургского Союза журналистов за цикл телепрограмм по новейшей политической истории Санкт-Петербурга.

Новая книга Д. А. Коцюбинского – о том, как в начале XXI века во многих странах, в том числе либерально-демократических, свобода перестала быть главной социальной ценностью и оказалась вытеснена «культом безопасности». Почему интересы популяции оказались важнее прав индивидуума, борьба с изменением климата превратилась в новую религию, а общение между людьми стало невозможным без новых запретов и самоограничений? Книга не только отвечает на эти вопросы, но и предлагает путь преодоления современной неототалитарной антиутопии.

Ещё недавно казалось, что самый яркий и актуальный вызов, с которым столкнулось человечество в XXI веке, – это стартовавшая на рубеже 2019–2020 годов пандемия коронавируса SARS-CoV-2 и потянувшийся за ней шлейф «невиданных доселе» институционально-изоляционистских ограничений и предписаний [1] – разумных и полубезумных.

Однако начавшийся 2022 год властно внёс в «чрезвычайно-устоявшуюся» картину мира радикальные коррективы. Резкое изменение международной обстановки в связи с началом того, что в России получило название «специальной военной операции по защите Донбасса»[2], на первый взгляд, открыло новую страницу мировой истории, перечеркнув и обнулив все проблемы – реальные и мнимые – ещё совсем недавнего, но ощущаемого уже таким невозвратно далёким прошлого.

Однако этот разрыв – сугубо иллюзорный. Дело в том, что волна запретов, директив и административно-территориальных размежеваний, накатившая на человечество в коронавирусную эру и перешедшая в 2022 году в новую, ещё более драматичную фазу, – оказалась своего рода кульминационной возгонкой глобальной и долгосрочной тенденции. О её важнейших истоках и первопричинах – эта книга.

В рамках данного текста под «тоталитаризмом» понимается система всеобщего репрессивно-принудительного единомыслия и единодействия, активно одобряемая и поддерживаемая большинством общества.

Для построения тоталитарной системы, поясняет петербургский политолог и экономист Дмитрий Травин, необходимо,

«чтобы большинство людей верили в господствующую идеологию, готовы были ради неё много трудиться и иногда даже отдавать жизнь. А главное – доносить на несогласных и искренне радоваться массовым репрессиям»[3].

Иными словами, социум должен характеризоваться такой высокой степенью приверженности «тотальной идеологии, при которой каждый дворник должен клясться в верности системе, а любое обнаруженное несогласие с существующим положением дел (реальное или мнимое) наказывается тюрьмой»[4].

А если и не тюрьмой, уточняет московский историк и публицист Дмитрий Шушарин, то предельно суровыми социальными санкциями:

«При тоталитаризме репрессивен социум, поэтому это не только страх ареста, пыток, казни, лагеря, но и страх одиночества, изгойства, нищеты, превращения в посмешище, страх отчаяния и безысходности»[5].

Иными словами, тоталитаризм в настоящей книге рассматривается как в первую очередь социальный феномен, могущий оформиться и получить развитие в условиях государственности любого типа, включая либерально-демократическую.

Причём тоталитарные тренды, возникающие в недрах либерально-демократического социума, не только не ведут к оформлению «классической» модели тоталитарной государственности (описанной, в частности, Ханной Аренд[6], Карлом Фридрихом и Збигневом Бжезинским[7], а также другими теоретиками XX столетия), но – как будет видно из дальнейшего – вполне могут сочетаться с эффективным сопротивлением общества тем или иным авторитарным устремлениям правительственной власти.

Дмитрий Травин

Дмитрий Шушарин

В этой связи с целью терминологического отграничения «старого», государственного тоталитаризма, – от возникшего независимо от государственной власти и активизировавшегося сравнительно недавно социального тоталитаризма, последний в настоящей работе обозначается как новый тоталитаризм.

Следует отметить, что сам термин «новый тоталитаризм» не нов и многократно использовался как в политологической литературе, так и в публицистике. При этом посредством него обозначались различные феномены. В том числе не только социальные (как в рамках данного текста), но и политические, связанные с деятельностью государств как в национальном, так и в международно-глобалистском контекстах.

Так, в 1971 г. была опубликована книга британского писателя Роланда Хантфорда «Новые тоталитаристы», в которой автор анализировал политический и социальный климат Швеции начала 1970-х гг. и сравнивал её с доброжелательным тоталитарным государством в духе романа «Дивный новый мир» Олдоса Хаксли[8].

Испанский писатель Игнасио Рамонет, идейный противник неолиберализма и свободной торговли, в эссе «Новый тоталитаризм» (1999), посвящённом полемике с Томасом Фридманом, «разновидностью нового тоталитаризма