Густой, косматый туман тянулся к берегу. Море бычилось волнами, наталкивалось на камни и, оставляя рваную пену, откатывалось назад.
На скользких плитах застыли чайки.
Одинокая лодка билась о берег.
Гулкий выстрел переполошил птиц. Они закружились в молочно-белом пространстве.
На палубе «Святой Софьи» готовились к отплытию.
Капитан судна Алексей Корсак прислушался. Далёкий колокол потонувшего в тумане форта звонил часто и тревожно.
— Снова убёг кто-то,— проворчал помощник капитана Сизов, низкорослый, крепкий и кряжистый, как дуб.— Господи, спаси и сохрани.
От высоких стен форта бежали двое. Перепрыгивая через валуны, исчезая в рваном тумане и неожиданно выныривая из него, они мчались к берегу.
Колокольный звон мешался с криком чаек.
Из форта за беглецами была пущена погоня: конный отряд из шести всадников.
Услыхав за спиной топот и крики, беглецы прибавили шаг.
Первый из них, высокий и сухопарый, в лиловом камзоле и белом парике, явно был главным; второй — молоденький и вихрастый, прикрывал его, не смея обогнать.
Отряд приближался. Различив в тумане спины беглецов, головной всадник вскинул руку с пистолетом.
Опережая выстрел, молодой успел толкнуть сухопарого. Тот отскочил, едва не упав и загребая землю руками. Пуля всё же задела его. Он слабо вскрикнул, захромал, но, не останавливаясь, продолжал бежать дальше.
— Отвяжите лодку, барон! А я поиграю с ними!
Вихрастый задержался на мгновенье, выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил в появившегося из тумана всадника.
Лошадь повалилась на землю, подмяв под себя седока, ещё двое преследователей, наткнувшись на неожиданную преграду, распластались на камнях.
Барон выхватил из-за голенища нож, перерезал верёвку. В тот момент, когда он прыгал в лодку, пуля вонзилась ему в плечо. Он упал на борт.
Второй, прилагая последние усилия, перевалил тело хозяина через борт и, прыгнув в волну, повёл посудину в море.
Три всадника выскочили из тумана на берег. Один из них неторопливо прицелился и выстрелил.
Пуля настигла молоденького беглеца, он скрылся под водой. Всплыло красное пятно…
Переступая ногами у самой кромки воды, кони брыкались и дыбились, а лодка тем временем уходила всё дальше и дальше, быстро теряя чёткие очертания.
И тогда, словно по команде, охранники подняли пистолеты и разрядили их в исчезающую мишень.
Пули продырявили борт у самой головы раненого. Вода просочилась в пробоину и стала медленно заливать дно.
Чайки кричали, как безумные.
Человек в лодке не двигался, он казался мёртвым…
На рейде туман начал рассеиваться.
Паруса полнились ветром.
Корсак развернул парусник по курсу.
Вдруг с верхней реи раздались крики матросов:
— Лодка!.. Лодка-а-а!..
— Слева по борту!.. Сле-е-ва!..
— Взгляните, капитан!.. Может быть, беглый?!
Алёша перегнулся через левый борт и увидел полузатонувшую посудину.
В красной от крови воде колыхалось безжизненное тело в лиловом камзоле. Коротко стриженная голова — парик слетел — билась о доски.
Неожиданно человек открыл глаза и бессмысленно уставился в небо.
— Шлюпку на воду! — приказал Корсак.
Матросы выполнили команду.
В крохотной капитанской каюте на койке лежал полуобнажённый человек. Алёша обмывал его тело водой разбавленной уксусом, перевязывал раны. Неизвестный вскрикнул от боли.
— Я не буду отвечать,— забормотал он.— Нет… Nein…— он путал русские и немецкие слова.— Jch weis nichts… Не зна-а-ю!!! Ничего не знаю… О, mein gott!
Алёша закутал больного в простыню, поднёс к его спёкшимся губам кружку с бальзамом.
— Оставьте меня,— прошептал неизвестный.— Я буду жаловаться королю… Jch werde meinem König Klagen.— Он вдруг осмысленно посмотрел на Алешу.
— Успокойтесь, сударь,— сказал капитан.— Вы в безопасности.
Неизвестный обессиленно повалился на подушки и потерял сознание.
Корсак собрал в бадью мокрое, окровавленное бельё и, выставив его за порог, приказал:
— Постирать и заштопать.
В судовом журнале появилась первая запись.
«Седьмого мая 1757 года на 55° 40' северной широты, 20° 35' восточной долготы на борт поднят тяжелораненый человек. Неизвестный очень плох, бредит, находится при смерти».
Роскошная анфилада дворца Сан-Суси.
Вдоль неё стоят слуги в белоснежных париках, камзолах с галунами… Белоснежные чулки аккуратно натянуты, башмаки блестят.
В глубине анфилады послышались тяжёлые торопливые шаги, громкий, хриплый голос эхом прокатился по дворцу:
— Ва-нну-у!.. Чёрт возьми, с начала войны мечтаю о горячей воде!
Появился король Фридрих: треуголка, пыльный солдатский плащ, ботфорты, перчатки-краги, шпага.
Он шёл, раздеваясь на ходу, расшвыривая по сторонам одежду.
Слуги подхватывали её на лету и на цыпочках семенили следом.
Король хромал и с наслаждением чесался.
— Ногу стёр,— неожиданно по-детски пожаловался он.— Эта пражская битва меня окончательно измотала.
— Но какая победа, ваше величество!
— Австрияки разбиты наголову!
— Эта битва войдёт в учебники!
— Какие учебники?! — взвился Фридрих.— Я потерял две тысячи солдат. А солдаты — на вес золота! Ещё одна такая победа, и Пруссия станет нищей! Мой добрый отец, самый скупой человек в мире, всегда говорил: войну выигрывает тот, у кого остаётся лишний талер.
