Новеллы

Новеллы

Авторы:

Жанр: Классическая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 60 страниц. Год издания книги - 1985.

Герман Брох (1886–1951) — крупнейший мастер австрийской литературы XX века, поэт, романист, новеллист. Его рассказы отражают тревоги и надежды художника-гуманиста, предчувствующего угрозу фашизма, глубоко верившего в разум и нравственное достоинство человека.

Читать онлайн Новеллы


Офелия

© Перевод Ю. Архипова

История эта лишь кажется такой сложной; разобрав ее по частям, мы еще, может статься, удивимся тому, насколько она проста. А может, и не удивимся, зная, что литература живет небольшим числом простейших проблем, которые — Гамлет во фраке — предстают во все новых костюмах. Более того, вполне оправданно утверждение, что из всякого сколько-нибудь значительного художественного произведения (а я подозреваю, что и из любой бульварной строчки) можно вывести все литературные проблемы, какие только возможны. Взять хотя бы того же Гамлета: сколько всего можно написать о том, почему Офелия ему отказала.

К северу от Альп, а тем более вблизи северных морей, настоящего лета, пожалуй, и не бывает. На юге как редкая драгоценность дни, когда по-весеннему прохладный воздух словно застывает среди деревьев не в силах шелохнуть потемневшие и засохшие в ожидании смерти листья. Будто весна и осень встретились и протянули руки друг другу. Здесь же, на севере, такое не в диковинку. В каждом летнем дне умещен кусочек весны и кусочек осени, и они не смешиваются. И кто знает, может, эта двойственность отражается в складе души северного человека, не вполне юного в юности, по-мальчишески незрелого в зрелом возрасте, вечно колеблющегося между скепсисом и сантиментом, что иногда, к примеру, у русских, приводит к мудрости. Чудесно время между юностью и старостью — и вовсе не в пресловутой полноте возможностей тут дело, а в том, что о весне еще вспоминаешь без сожаления, однако уже понимая, насколько глубоко о ней когда-нибудь загрустишь.

Всякий раз, как она слушала «Влтаву» Сметаны,[1] название этой известной чешской реки казалось ей внешним привеском к совершенной, в безупречном народном духе музыке, ибо волны ее, хоть и отливали чистым золотом,[2] гораздо больше напоминали, по ее мнению, простые и прелестные пейзажи Моравии или Богемии с их колышущимися на ветру полями пшеницы. Теперь вот, когда она шла по такому полю, в голове у нее все звучала мелодия Сметаны и казалось, не будет сил вырваться из ее плена.

Не спеша добралась — она до конца поля. Дорога, по которой она шла, высохшая и крошащаяся колея, проложенная крестьянской телегой в еще мягкой почве во время весенней пахоты, выбралась на полоску луговины, лежавшую, подобно морскому побережью, между золотым разливом пшеницы и тенистым лесом. Прохлада приглушила навязчивую музыку в душе — вместе со стуком разгоряченной крови в висках, — дав место мелодии более нежной и едва различимой, почти неслышной. Ибо постичь эту музыку, постоянно и неотступно сопровождающую человека, как его думы, дано немногим, как говорят в таких случаях, избранникам божьим. Серебряный перезвон листьев, исторгнутый ветерком на лесной опушке, просто погрузил ее в настроение легкой беспечности, в то время как для Моцарта он стал бы серебряным основанием непогрешимой логики.

С каким-то почти веселым раздражением она подумала о том, что это романтическое свидание выходит очень уж утомительным, и ей чуть ли не стыдно стало за своего партнера — что он всерьез принял эту детскую игру и согласился на длинный путь в полуденную жару. Но, конечно, ее бы разозлило еще больше, если бы он не сдержал обещание, не пришел; и она ничуть не удивилась, увидев, что он уже ждет. Он полулежал на опушке, явно наслаждаясь прелестным видом, а заслышав ее шаги, встал и поспешил ей навстречу.

Им предстояло еще не меньше часа идти лесом, чтобы достичь романтической цели прогулки с ее литературной подоплекой: эти живописные развалины она избрала потому, что они напомнили ей декорации «Новеллы» Гёте,[3] она как будто надеялась наяву увидеть то, что породил в ее воображении вымысел поэта. Во всяком случае, вид им предстал весьма героический: лес, а вернее лесистый холм резко обрывался, словно обрубленный, свесившись голой скалой над долиной, по краям которой громоздились остатки былого горного обвала — холмы и кручи, поросшие зелеными зарослями или отчасти возделанные. А между холмами, под самой скалой торила себе путь река, и, казалось, что стены замка, воздвигнутого па обрыве со всею смелостью и подлинным инженерным искусством двенадцатого века, вырастают прямо из воды.

Впечатление от этой картины при всей ее очаровательности было прежде всего именно героическим, как в какой-нибудь симфонии Бетховена или в «Апассионате», где и самая мощь зиждется на очаровании. И это впечатление было настолько сильным, что подействовало на нее, как тягостное, почти трагическое расставание с человеком, который ненавязчиво, почти незримо сопровождает се и который был для нес поначалу не более чем партнером по несерьезной, ничего не значащей игре. Они молча сидели на обомшелых развалинах замка, глядя на долину, словно бы подернутую в лучах медленно закатывавшегося солнца морской дымкой, так что им чудилось, будто простирающаяся перед их глазами равнина и те поля, по которым они пришли сюда, сливаются где-то в одно огромное озеро, из которого их гора торчит, словно тот остров, каким он, судя по геологической формации, и был в доисторические времена. Захватывающий и по-своему тревожный спектакль захода солнца: эти багровые сполохи по западной кайме долины среди сгустившихся в этом месте облаков, будто желавших прикрыть печальное исчезновение светила; а когда оно, точно повинуясь приговору, все же закатилось, оставив после себя лишь отблеск былого, из уст девушки исторглось столь понятное в эту минуту «Прощай!» И, тотчас испугавшись этого ужасного, хоть и прекрасного слова, испугавшись, что относится оно не только к исчезнувшему дню и неудержимому мигу настоящего, но и к нему, к тому, кто был частью этого дня, и словно прося у него прощения за это прощание и в то же время желая углубить боль и даже придать ей некую тайную горечь, она прильнула к груди неведомого человека, испытывая благодарность, но и некоторое разочарование оттого, что он не искал ее губы.


С этой книгой читают
Услуга художника

Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.


Одна сотая

Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).


Папаша Орел

Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.


Абенхакан эль Бохари, погибший в своем лабиринте

Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…


Белый Клык. Любовь к жизни. Путешествие на «Ослепительном»
Автор: Джек Лондон

В очередной том собрания сочинений Джека Лондона вошли повести и рассказы. «Белый Клык» — одно из лучших в мировой литературе произведений о братьях наших меньших. Повесть «Путешествие на „Ослепительном“» имеет автобиографическую основу и дает представление об истоках формирования американского национального характера, так же как и цикл рассказов «Любовь к жизни».


Скверная компания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Под зелеными сводами
Автор: Сьюзен Фокс

Частный самолет, на котором Мэдисон Сент-Джон летела после многих лет разлуки повидаться со своей матерью, терпит крушение в горах. Изнеженная богачка, привыкшая к комфорту, оказывается лицом к лицу с дикой природой… и хозяином самолета Линкольном Кориэллом.


Религия и наука

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тайна дразнит разум

Главный герой обоих романов — самобытный философ, преданный делу революции большевик Калугин. Он участвует в борьбе чекистов против церковников и контрреволюционеров в Старой Руссе («Белая тьма»), в бескомпромиссной идейной борьбе в 20-е годы отстаивает памятник «Тысячелетие России» в Новгороде («Тайна Тысячелетия»). Калугинская «логика открытия» помогает чекистам в их работе.


Новый мяч

В сборник таджикских писателей «Новый мяч» вошли рассказы для школьников А. Бахори, М. Богирова, Б. Шохина, А. Сидки, П. Толиса и М. Шарки.


Другие книги автора
1903. Эш, или Анархия
Автор: Герман Брох

Роман "Лунатики" известного писателя-мыслителя Г. Броха (1886–1951), произведение, занявшее выдающееся место в литературе XX века.Два первых романа трилогии, вошедшие в первый том, — это два этапа новейшего безвременья, две стадии распада духовных ценностей общества.В оформлении издания использованы фрагменты работ Мориса Эшера.


1888 Пазенов, или Романтика
Автор: Герман Брох

Трилогия "Лунатики".Первый роман.


1918. Хюгану, или Деловитость
Автор: Герман Брох

В центре заключительного романа "1918 — Хугюнау, или Деловитость" — грандиозный процесс освобождения разума с одновременным прорывом иррациональности мира.В оформлении издания использованы фрагменты работ Мориса Эшера.


Избранное
Автор: Герман Брох

Г. Брох — выдающийся австрийский прозаик XX века, замечательный художник, мастер слова. В настоящий том входят самый значительный, программный роман писателя «Смерть Вергилия» и роман в новеллах «Невиновные», направленный против тупого тевтонства и нацизма.