Ноктюрн душе

Ноктюрн душе

Авторы:

Жанр: Поэзия

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 17 страниц. Год издания книги - 2008.

Евгений Кискевич (1891–1945) в эмиграции оставался практически безвестен; лишь однажды его стихотворение появилось на страницах парижского («столичного») журнала. Его творческое наследие — два тонких сборника и несколько стихотворений в альманахах «Зодчий» и «Литературная среда». Кискевич, в отличие от многих других, не уехал из Белграда во время Второй мировой войны и был расстрелян без суда и следствия при вступлении советских войск в столицу Югославии. Настоящее издание включает всё сохранившееся поэтическое наследие Евгения Кискевича.

Читать онлайн Ноктюрн душе

ЕВГЕНИЙ КИСКЕВИЧ. НОКТЮРН ДУШЕ: СТИХОТВОРЕНИЯ

СОБРАНИЕ СТИХОВ 1923–1928. СЕМИГЛАВЫЙ СБОРНИК (Белград, 1929)

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Художественное творчество — долг перед собою, до конца выполняемый лишь в процессе служения людям.

Но одичавшее русское общество не нуждается в поэзии. Его духовные интересы удовлетворяются ненужным безумием политической склоки.

Историки литературы, заменяющие отсутствующих критиков, твердят о «потоке стихов», кризисе прозы и пытаются всучить социальный заказ.

Огромная русская эмиграция, поблескивая крупными именами, сама лишена величия. Ее командные высоты заняты далеко не лучшими, а хозяйственно-культурные очаги зависят от введенных этими деятелями в заблуждение иностранных правительств.

Литераторы с громкими именами сидят без издателя, или печатаются, точно «молодые», на свой риск. Ибо издателям ни к чему платить авторские, раз можно бессудно перепечатывать покойных классиков и выпускать бульварные романы. Это очень нужно лицам, знающим 35 букв алфавита: надобно, чтобы их не трогали, чтобы волновали в них лишь примитивные ощущения, и льстили! Свой спрос на легкое чтение эти грамотеи оправдывают отсутствием в современности… Пушкина!

Хотя Пушкина в последний раз они читали в пятом классе!

Не может быть универсальной поэзии. Ржаной хлеб и тот едят не все. Я хотел бы писать для всех, кто ест ржаной хлеб. Но искусство всегда будет для некоторых, в конечном счете для избранных из немногих.

«Мы будем читать хороших писателей», — говорит общество.

Я стану писать для хорошего читателя.

Но — начинающему литератору не приличествуют объяснения… Преступив это, доскажу повестью об одном балканском премьере.

Парламентарии укоряли его, что он не поступает подобно Гладстону.

Какие вы для меня англичане, таков я вам и Гладстон — ответил тот.

I

ГЛ.VI, СТ. 12, 13

Туда, в крылатые долины,
Туда, за Брынские леса,
Струится посвист соловьиный,
Под скованные небеса.
И голос, бурею рожденный,
Во встречной буре роя брешь,
Стремит потоком непреклонным
Через оскаленный рубеж.
Туда с последнею любовью
Слова бросаю, чтоб весной
Они взошли над черной новью,
Над недопаханной землей.
Чтобы в глуши, в родных равнинах,
Не сгибли, волею судеб…
И возле дивного озима,
Разделят ненасущный хлеб.

ЗЕМЛЕ! ЗЕМЛЕ!

Земле! Земле! С веревкою на шее
Бродячий люд
К тебе припал. Воспоминанье грея,
Дай жизнь и суд!
Услыша зов сквозь каменные недра,
Приникший сын
Увидит вновь раскинувшийся щедро
Полет равнин,
Где жаворонки над маревами реют
Степной реки,
И зеркалом на желтизне белеют
Солончаки,
Где красный лес бросает по болотам
Напев стволов,
Хребты несут к молитвенным высотам
Бугры снегов…
Когда б на миг почуять пьяный шорох —
Рассказ дубрав!
Хотя б во сне упасть в медвяный ворох
Любовных трав!
У странника пересчитать вериги
Средь трех дорог,
И — подпалить соломенную ригу —
Златой чертог!
Наедине послушать ключ овражный
В закатный час,
И дух полей, фиолетовый и влажный,
Вдохнуть хоть раз…

21-26-Х— 27 г.

ТУЧИ

Суровых дум над судьбами России
Сгущается багровая гряда.
Лихая тень встревоженной стихии
Легла крылом на весь и города.
Не забывай о таинстве незримом,
Которое свершилось в облаках:
Над городом, восторженно-гонимым,
Промчался сонм с оружием в руках.
Товарищ, знай: заклятьями твоими
Теперь грозит расплавленная высь.
Любить вовек утратившую имя
Под тучами кипящими клянись!

II

РОЖДЕННОМУ

Рожденному в добре и зле
Земной тяжел, не сладок жребий:
Забота о вине и хлебе,
И мысль, блеснувшая во тьме,
И трепетное аллилуя,
Соревнованье и борьба,
И жар пустого поцелуя,
И кладбищ пыльные гроба.
Мы по степям, сердцам, горам,
Родным и чужеземным водам,
Чужим и ближним городам,
Назло лучам и непогодам.
Томимы счастьем и печалью,
Хромая, продолжаем путь.
Так двустороннею медалью
Героя украшают грудь.
Держите ж непреклонный шаг
Навстречу вечеру и ночи,
Пока в душе хватает мочи
И шелестит безвестный стяг.

31-Х-26

REQUIEM

— Ну, что ж? Стало меньше одним,
В мир явятся новые вновь,
Прекраснее, выше, сильней.
Твердил за другими иерей:
«У нас стало больше одним,
К мучениям тело готовь».
«С святыми его упокой»,
Молилися о мертвеце,
— Меня же оставь для живых!
Взывал я на каждый их стих.
Но видел я отблеск иной
На бледном и страстном лице.
— Иерей! Не влеки, не зови:
Я в ямы твои не сойду.
Под стон панихиды глухой
Внимая надежде земной,
Я прежней молился любви,
И в новую верил звезду.

1924

ТИРАДА

Увенчанный при жизни темным лавром,
И вскормленный на медленном огне,
Внимая восклицаньям и литаврам,
Как детской неглубокой болтовне,
Не слышны мне завистливые речи,
Не нужно удивление рабов,
Мне в сердце ныне вечность громы мечет,
И только ей я отвечать готов.
Я, тайную в себе свободу холя,
Раскован, возвеличен, утвержден.
Себе — неисчерпаемая воля,
Другим — предначертанье и закон.
Но мысли, что таится в складках тоги,
Не смогут взять мещане и рабы.
Так, мимо них, ведет меня в чертоги,
Где Вечность спит, рука моей судьбы.
Я возношусь, где в славе блещет Вега,
Пока не минет отдаленный срок,
И, в завершенье Богочеловека,
Населит землю Человекобог.
Днесь, черными огням пламенея
Над Гения возвышенным челом,
Созвездия Весов и Кассиопеи,
Сжигая лавр, свиваются Венцом.

23-III—27 г.

ПРОФЕССОРСКИЙ ГОРОДОК

По старой памяти пасутся
Продолжить чтение
С этой книгой читают
«Злой город» против Батыя. «Бессмертный гарнизон»

«Могу-Болгусун» («Злой город») – так назвал КОЗЕЛЬСК хан Батый, застрявший под его стенами на два месяца и положивший здесь треть своего войска. Пусть козельскому князю Василию было всего 15 лет, а в его дружине – меньше двух сотен «храбров», пусть все население города, включая женщин, стариков и детей, не превышало 4 тысяч человек против 10-тысячного монгольского тумена – жители единогласно решили лучше умереть, «дабы оставить по себе добрую память, а за гробом принять венец бессмертия», чем сдаться врагу.

Товарищ «Маузер». Братья по оружию из будущего

Новый фантастический боевик от автора бестселлеров «Самый младший лейтенант», «Самый старший лейтенант» и «Выйти из боя!». Новый разведрейд корректировщиков истории – теперь уже не на Великую Отечественную, а на Гражданскую войну. Однако операция в «кальке» 1919 года выходит из-под контроля – на разведгруппу из будущего охотятся и петлюровцы, и белые, и красные, и неизвестная спецслужба XXI века. Против «попаданцев» – инерция истории и беспощадные законы Вечности. На их стороне – лишь братья по оружию, скорострельный «господин Льюис» и верный «товарищ Маузер».

Путь к финансовой свободе
Автор: Бодо Шефер

В новом издании своей книги для широкого круга читателей автор раскрывает тайны создания, сохранения и увеличения личного богатства, рассказывает, как можно достичь финансовой независимости с помощью простых, но очень эффективных методов.Для широкого круга читателей.

Богатый папа, бедный папа для подростков

Право каждого человека – грамотно и осознанно распорядиться личным будущим так, чтобы создать себе желаемое богатство. Книга обучает вас разговаривать на языке денег, объясняет, как заставить деньги двигаться и прирастать, то есть работать для вас. Долой традицию, которая вынуждает вас всю жизнь работать ради них!Для широкого круга читателей.