Стивен КИНГ
НОЧНОЙ ПРИБОЙ
После того, как парень был уже мертв и в воздухе повис густо запах горелого мяса, мы все снова пошли на пляж. Кори нес свой старый радиоприемник - из тех, что размером с чемодан и которым батареек нужно, наверное, штук сорок. Но на нем, все-таки, можно было слушать и кассеты. Качество звучания и громкость были, конечно, не ахти какими, но работал он вполне сносно. До того, как Кори ввели А6, он был довольно состоятельным человеком, но с тех пор деньги волновать его перестали. Даже эта старая магнитола была для него только осколком прошлого. Приемник мог поймать только два радиостанции. Первая, портсмутская, называлась WKDM и пичкала своих слушателей исключительно религиозными программами вперемежку с новостями. Даже ди-джеи были у них все какие-то рехнутые. Подборочки у них были приблизительно такие: Перри Комо - "Молитва", Джонни Рэй - "Псалом", Джеймс Дин - "Восточный Эдем", ну и так далее. Где только откапывали такие... Однажды какой-то идиот запел песенку под названием... что-то вроде "Вязания снопов". Мы с Нидлзом просто по земле катались от хохота. Чуть истерика не случилась.
Массачусетская станция была намного лучше, вообще совсем другое дело, но поймать ее можно было только в ночное время. Отличная молодежная радиостанция - много хорошей музыки и презабавные письма от радиослушателей. Думаю, они применяли для ретрансляции оборудование станций WRKO или WBZ, а может быть, WDOPE, KUNT или WA6 или какой-нибудь еще такого класса после того, как там все умерли или просто побросали свои рабочие места. Очень веселая радиостанция - просто ухохотаться, помереть со смеху можно. Как раз ее мы и слушали, когда шли обратно на пляж. Сюзи держала меня под руку, Келли и Джоан шли впереди, Нидлз плелся где-то сзади за нашими спинами. Замыкал шествие Кори, размахивая своим радиочемоданом в такт шагам. Стоунз пели свою "Энджи".
- Ты ЛЮБИШЬ меня? - то дело спрашивала меня Сюзи. - Я просто хочу знать: ты меня ЛЮБИШЬ?
Она просто нуждалась в том, чтобы я постоянно заверял ее в своей любви. Я был для нее плюшевым мишкой, как в одноименной песенке Элвиса.
- Нет, - честно ответил я, она уже в те годы была настоящей толстухой, и если она доживет до старости, в чем я сильно сомневаюсь, то станет настоящей жирной свиньей. К тому же, она была слишком болтлива.
- Ты мерзавец, - прохныкала она, и вырвав свою руку, закрыла лицо, ее покрытые лаком ногти тускло блеснули в свете почти полной луны, поднявшейся около часа назад.
- Снова реветь будешь?
- Заткнись! - крикнула она, и я понял, что сейчас она точно разревется.
Мы вышли на гребень холма, с которого начинается спуск к пляжу, и я остановился. Я всегда ненадолго останавливался на этом месте. До того, как применили А6, здесь был общественный пляж. Туристы, веселые компании и семьи, выехавшие на пикник, визгливая малышня, их толстозадые бабули в белых панамах или с шезлонгами с солнцезащитными козырьками и так далее. Люди на подстилках валялись здесь под ярким солнышком вперемежку с обгрызенными кукурузными початками и конфетными обертками, свежий морской воздух был смешан с автомобильными выхлопами и запахом машинного масла с находившейся тут же неподалеку стоянки.
Но сейчас никакой грязи и мусора нет. Все съедено приливом. Всю эту хреновину слизнул своим огромным прохладным языком океан. Люди уже не придут сюда и не нагадят здесь снова, как раньше. Есть только мы, но от нас не много вреда. Мы любили пляж, очень любили - и не мы ли только что сделали ему жертвоприношение? Даже Сюзи любила его, маленькая толстозадая сучка Сюзи в дурацких расклешенных брюках клюквенного цвета.
Песок был почти безупречно белым и покрытым мелкими ветряными барханчиками, как в пустыне. Только кое-где валялись на нем небольшие спутанные клубки бурых морских водорослей и щепки, принесенные прибоем. Все кругом было залито ярким лунным светом, предметы отбрасывали сочные чернильно-черные тени с четкими очертаниями. Высокая спасательная вышка, находившаяся ядрах пятидесяти от нас, была совершенно белой в этом свете и походила на какой-то гигантский фантастический скелет, грозно возвышающийся над пляжем.
И прибой, ночной прибой, выбрасывающий на берег пенистые волны вдоль береговой линии, насколько хватало глаз. Может быть, эти волны еще прошлой ночью были где-нибудь у берегов Англии.
"Энджи" в исполнении Стоунз, - с потрескиванием объявил ди-джей из динамика радиоприемника. - Свою сегодняшнюю встречу с вами я открыл этой песенкой неспроста несмотря на то, что ей уже много лет. Ведь настоящее искусство вечно, а это его произведение - чистое, как говорится, золото. Я - Бобби. Сегодня ночью с вами должен быть Фред, но Фреда подкосил грипп и он весь буквально-таки опух, только не волнуйтесь, пожалуйста, дорогие слушатели и особенно слушательницы. С Фредом все будет в порядке".
В этом месте Сюзи хихикнула сквозь слезы, а я шагнул, наконец, к пляжу и быстро зашагал под уклон.
- Подождите! - послышался сзади голос Кори. - Берни! Эй, Берни, подожди!
Ведущий радиостанции без умолку тараторил какие-то забавные четверостишия, а его ассистентка спросила вдруг, куда он поставил пиво. Он что-то ответил ей через плечо, отвернувшись, видимо, от микрофона, - я так и не разобрал, что, пока они разбирались, где там у них пиво, мы уже почти дошли до пляжа. Я обернулся, чтобы посмотреть, где Кори. Он, как всегда, плелся сзади, и его походка была настолько потешной, что мне даже стало немного жаль его.
