Ночная кукушка

Ночная кукушка

АВТОР: rakugan

БЕТА: Nadalz

ГЛАВНЫЕ ГЕРОИ/ПЕЙРИНГ: Минерва, Волдеморт

РЕЙТИНГ: R

КАТЕГОРИЯ: het

ЖАНР: drama, romance

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: АУ-шное сайд-стори к "Игроку"

АВТОРСКИЙ ЖАНР: притча с открытым финалом.

Написано на Битву "Канон vs АУ" на Астрономической башне, тема - "Право на выбор".

Огромная моя благодарность принадлежит сокомандникам, которые очень помогали советами и комментариями, куратору Lenny, которая проявила море понимания и терпения, а также чудесной Nadalz, которая замечательно отбетила этот текст.

Также посвящается Галадриэли (разговоры с которой легли в основу этого текста) с любовью и благодарностью.

И не могу не сказать, как я благодарна Sschwarzz, нарисовавшей иллюстрацию к тексту.

Пролог

Письмо пришло в двенадцатом часу, когда она уже легла и потушила свет. Сова ударилась в стекло с негромким стуком, будто кто-то бросил снежок. Нащупав на стуле сброшенную шаль, Минерва накинула ее на плечи и встала.

Оконная рама примерзла и не сразу поддалась движению палочки. Снаружи шел снег — мелкий, колючий, он ложился на подоконник с сухим шорохом. Впрочем, там, где топталась сова с привязанным к лапе письмом, снег смело взмахами крыльев, и на белой ровной поверхности осталось темное пятно.

Впустив птицу, она отвязала свиток и зажгла свечу. Письмо было не запечатано, а просто перевязано тонким зеленым шнуром с серебряной нитью. Повинуясь касанию палочки, шнур змейкой соскользнул на стол. Лист пергамента, плотный и словно чуть восковой — из-за чар, защищавших от дождя и снега, — мгновенно развернулся, едва его освободили от пут.

По листу наискосок бежали строчки, написанные фиолетовыми чернилами. Почерк казался смутно знакомым, но, лишь дочитав до середины, она наконец вспомнила, где уже видела эти высокие острые буквы d и небрежные l. Письмо было совсем короткое:

Дорогая Минерва,

не стану тешить себя надеждой, что ты помнишь тот наш разговор почти десятилетней давности, когда я предлагал тебе работу. Тогда ты ответила отказом, что меня очень расстроило. На случай, если за это время ты вдруг поменяла мнение, хочу сказать, что место все еще вакантно. Условия остаются прежними, но оклады в лаборатории выросли с тех пор вдвое — цены постоянно идут вверх, а я не хочу, чтобы мои люди испытывали недостаток в средствах.

Как твои дела? Надеюсь, все хорошо. У меня все благополучно, если не считать дрянной погоды, которая действует мне на нервы. Но над ней я, к сожалению, пока не властен.

Как поживает Мартин? Я слышал, он сейчас доцент в Массачусетском институте теоретической магии. Нравится ли ему в Америке?

Свой ответ отправь с этой же совой.

Л. В.

В первое мгновение она не почувствовала ничего, кроме ярости. Как он смеет? Как у него хватает наглости?.. Даже руки задрожали. Она уже готова была схватить перо, чтобы написать резкий ответ, но все же остановилась. Он упомянул Мартина... Откуда он знает, что Мартин в Сэйлеме?! Это слежка? Намек, что за ее семьей наблюдают и что Мартин — удобная мишень в случае чего?

Что ж, зато теперь уже не чувствовалось, как дует от окна, — ее бросило в жар. Она принялась расхаживать по комнате, думая, что теперь делать, что может означать это бесцеремонное послание, что за ним кроется... Сова с подоконника следила за ней, поворачивала голову из стороны в сторону, топталась, топорщила перья. Остановившись, Минерва наколдовала клетку и, ловко ухватив сову, засунула ее туда. Потом накинула домашнюю мантию, надела туфли и вышла из спальни.

В коридорах школы было настолько холодно, что после теплой комнаты ее начала бить дрожь. Она почти бежала, обхватив себя руками за плечи, чтобы согреться, а рядом в темных окнах мелькало ее размытое отражение. На повороте к директорскому кабинету окон уже не было — глухая стена, — так что отражение осталось где-то позади, а ее саму встретила равнодушным пустым взглядом каменная горгулья.

— Ванильное мороженое!

С режущим уши скрипом серая громада отъехала в сторону, открывая спиральную лестницу. Толстая дубовая дверь кабинета была приоткрыта — будто ждали... Минерва постучала и, услышав ответ, вошла.

Альбус, должно быть, уже собирался ложиться. Он сидел за столом в теплом малиновом халате, из-под которого виднелась белоснежная ночная рубашка. Тщательно расчесанная борода лежала на груди серебристым облаком. При виде Минервы директор поднялся и придвинул к столу кресло. Потом вернулся к шахматной доске, задумчиво оглаживая бороду.