До последней запятой не брошу
И ни скобки!
Сохни,
Единственный стенной урожай –
Гуттаперчивый
Боб обойного огорода!
Наверстывай, моя отрада,
Смертоносное благо,
Трансформированных i
Клинки,
Верниссируя восклицательными блоками.
А за всем – железное клепанье
Двуопора;
Уничтожение невылазного семишопота,
Плавнем светового сифона,
Пронзительные
Тюльпаны
Парным
Клэр дел гонщикам
Бензовыми,
Расплющенными
Выхлестами…
Еще и еще страниц бы мне!
Алло?
Участье?
В обиде?
Он распался на четыре части –
Добился конечного вида!
Все равно не услышу выстрела.
Предупредительность, ничем не вызванная,
Со стороны гаража.
Чище первой пороши,
Ход по халве
Меховой голове
К страху, магнитами выкроенному…
Над домами, над домами, над домами
Телефона нити сини, иней
Сити, сети,
Цимбальный
Склон.
Сом
(Скользкий, коричневый).
Сон (лиловый, безлиственный)
Стой!
Не дадут лифта мне!..
Вертикально вырастающая игра в кубики
Светит во тьме:
Хижины Дяди Тома…
Отцвела кабинка,
На подушку из мрака.
Родной верещит безысходней
Семидесятипятилетнего франта;
Горизонталятся мои надежнейшие
Посмертные сувениры:
Промежутки – тошные
Телеграммы из Балтиморы.
Полупомолвленные,
Колокола каленые.
Колючие, скорлупные,
Коломенскими скрупулами,
Колами закулемканы,
Отточено катучие,
Ракетами рогатые,
На молоко богатые,
Забодаю но –…
Готово – дверь не заперта.
Глубина.
Окна не удавлены шелковыми,
Да, на улице электричество отморозило себе головы.
Брысь, стук стула! Выплюнь, лампы, расцветку, гаже
Горе то горе –
Чем самого непозволительного Якулова
Обложка.
Всуе Вы
Отстаивали право на безвкусье…
Туфель то, туфель. Точно Вы вовсе сороконожка…
А под веками визитная карточка
Ваша – легендарный шахматист.
Злая! Вы не узнаете знакомого галстуха?
Мученица мистики
Кокетливой веры,
В роды и роды назидательно:
Стали Вы натюрмортом
(Что, впрочем, весьма сомнительно)
Примимирясь с небом и миром
В священодействии педикюра
Пьета.
