Прочтя телеграмму, Элвин машинально повернулась к окну, как будто могла взглядом покрыть расстояние от Орегона до Луизианы и увидеть за старыми замшелыми кипарисами заболоченный рукав спокойной реки, где когда-то жила ее семья. Она вспоминала.
Вспоминала тот день, когда Феболды обсуждали переезд на Западное побережье после продажи своих участков леса на юге страны. Вернее, обсуждали это только трое: Эд Феболд и его сыновья, Джим и Том. Сама Элвин стояла молча, упрямо поджав нижнюю губу.
– Мы будем готовы через месяц, но Вин с собой не возьмем, – говорил Джим. – Достаточно и одной женщины, кухарки. А Вин даже не научилась готовить!
– В этом не было необходимости, – попытался защитить ее отец.
– Как и в том, чтобы носить юбку, – проворчал Том. – Я уже привык чувствовать себя дураком. Даже на единственной фотографии она в джинсах и подкованных бутсах. Парни спрашивают меня: «Это твой брат?» – а я вынужден отвечать: «Нет, это моя младшая сестренка»!
– В городе я ношу юбку, – вспыхнула Элвин.
– Угу, и подтягиваешь ее, как парень штаны! Или заправляешь в нее рубашку точно так же.
– Блузку!
– Судя по тому, как ты с ней обращаешься, это может быть только рубашка!
– Хватит! – остановил перебранку Эд Феболд. – Так уж случилось, что Элвин выросла в лесном лагере. Ничего не поделаешь, не мог же я отдать ее вашей тете Элмире!
И семья тут же объединилась в общем стоне протеста.
– И я не побоюсь сказать, – продолжал отец, – что, когда вас не было рядом и у меня ощущалась острая нехватка людей, Вин оказалась очень кстати. Однако, я согласен, ей нужно как-то приспособиться к дальнейшей жизни. Надеюсь, школа по обучению хорошим манерам и поведению в обществе поможет ей. Джим, дай нам беглый отчет об этом заведении.
Джим откашлялся.
– Ну, это нечто вроде колледжа, только там не учат расписывать фарфор или делать кукол-марионеток, зато, помимо прочего, преподают основы ведения домашнего хозяйства. Отец одной из девочек, которого я там встретил, сказал, что он привез дочь в «Вайлдвуд» только по этой причине. Он текстильный магнат. Говорит, если бы сам не знал о хлопке больше, чем его работники, как тогда мог бы управлять своим бизнесом? Вот так же и с дочерью: если она не будет знать о домашнем хозяйстве больше, чем ее слуги, как сможет управлять своим домом? Все правильно.
Мистер Феболд горько усмехнулся:
– Отличие лишь в материальном положении двух отцов. Сомневаюсь, что Вин когда-нибудь придется руководить большим числом слуг. Я буду вполне доволен, если она хотя бы выучится готовить жаркое или чистить картошку.
– Вообще-то колледж выпускает в свет истинных леди, в смысле воспитанных особ, – заметил Джим.
Все трое уставились на Элвин. Презрительное фырканье, которое она издала, едва ли было похоже на то, что позволяют себе издавать воспитанные особы. Да и сама она совсем не походила на леди. Для начала ей нужна была хорошая стрижка. Как заметил Том, если она предпочитает мальчишескую прическу, почему бы тогда не добавить и бакенбарды? И почему, если она постоянно рвет рубашки, не может их заштопать сама? И зачем таскает на своих бутсах и джинсах кучи болотного ила?
– Под грязью я чистая! – запротестовала Элвин, ее темно-синие глаза под иссиня-черной челкой блестели от слез.
Том душераздирающе вздохнул:
– Ты выглядишь, как цыганенок. И если колледж что-то сможет с тобой сделать – это будет чудо!
«Чудо!» Именно это слово мысленно произносила сейчас и директриса «Вайлдвуда». Она стояла, глядя на погруженную в воспоминания Элвин Феболд. Чудо произошло, четыре года в «Вайлдвуде» сотворили с этой дикаркой невозможное. А для самой Элвин время в колледже пролетело, как один миг.
Внешние изменения были просто удивительные: изысканная укладка; блузка, свитер и юбка чисты и аккуратны; и даже руки, которые всегда служили источником огорчения учителей, теперь имели безупречный маникюр.
«Интересно, – рассуждала директриса, – изменилась ли Элвин и внутренне? Или эта телеграмма – лишь повод для нее сбежать отсюда обратно в леса?»
– Вы очень, расстроены новостями, дитя мое? – спросила она девушку.
Черные ресницы скрыли виноватый блеск синих глаз.
– В лесу всегда ожидаешь несчастного случая, мисс Кавальер. Никто от этого не застрахован.
– Да вы фаталистка, мисс Феболд!
Девушка улыбнулась:
– Такая философия избавляет от напрасного беспокойства, мисс Кавальер. А люди, работающие на лесоповале, не могут себе позволить беспокоиться. Иначе они становятся рассеянными и неловкими, подвергают опасности и себя, и других.
