– Без меня не уходи, – рассмеялся охранник.
Хлопнула дверь, и Нэт остался один в комнате для допросов.
Он сидел за длинным столом, уставившись на наручники – сегодня они выглядели иначе. Серый металл казался более тусклым, чем обычно, а замок чуть больше. Хоть что-то новое в темном океане однообразия федеральной тюрьмы Дандженесс.
Нэт вздохнул и опустил руки на стол, звякнув металлом.
Самое тяжелое в допросах – это ожидание.
Его всегда приводили на час раньше и оставляли одного. Справа находилось одностороннее зеркало, но он не чувствовал, что с другой стороны кто-то есть. Еще рано. Часов здесь не было, лишь раскинувшаяся на всю тюрьму мерцающая сеть отчаяния, ощущаемого через бетонные стены.
Это место спроектировали, чтобы усиливать изоляцию. Здесь не было общей столовой, а на прогулку заключенных выводили по одному. Сначала Нэт боялся, что федералы поняли, как уменьшить эффект толпы, пока адвокат не объяснила, что так устроены все тюрьмы строгого режима.
Они не могли позволить Натаниэлю Салдане сколотить банду. Ведь он террорист и убийца.
Иногда ему казалось, что его сила иссякает. Щупальца его харизмы, жадные до подчинения, внимания, поклонения, дни напролет искали толпу, на которую можно было бы повлиять, но находили только одинокие обрывки связей. Тюрьма строгого режима – лабиринт из бетона и стали, где на каждом перекрестке запертые двери, но в сознании Нэта она была пустыней с разбросанными осколками сломленных душ.
Иногда он подумывал вывернуть силу наизнанку и исчезнуть. Но камеры все равно будут его видеть. Двери будут сторожить неумолимые механизмы. Даже в этой запертой комнате его приковали к столу.
Невидимость – не выход. Ему нужно очаровать судью и присяжных. А это значит, что Вожак должен сохранить хотя бы половину своей силы.
Он выжидал, надеясь на зрителей.
Наконец дверь открылась.
– Ты всегда так рад видеть нас, – сказал специальный агент Солон.
Нэт не сумел скрыть облегчения: следователи привели толпу. Вместе с агентами Солоном и Мерфи пришел незнакомый тип с дипломатом и застыл в углу. И, как всегда, присутствовала адвокат Нэта.
В придачу в помещение по другую сторону зеркала вошли четверо. Итого девять. Более чем достаточно для Дуги – словно ливень для иссохшей почвы.
Нэт почувствовал, как ликует в нем сила.
Но что значат все эти новые люди? Что-то произошло в реальном мире?
Его друзей поймали?
– Для начала я в который раз хотела бы отметить, что мой клиент несовершеннолетний, а его родители здесь отсутствуют. – Адвокат Нэта, Синтия Родригез, всегда начинала с этого.
Агент Солон выдал свой обычный ответ – достал из бумажника карточку и зачитал отрывок из закона о случаях массового психоза:
– «Таких субъектов разрешается задерживать независимо от возраста…»
Нэт пропускал знакомые слова мимо ушей, напрягая оголодавшую силу, которая нежилась в лучах внимания, пробивающихся через одностороннее зеркало. Поскольку его руки были прикованы к длинному металлическому столу, он не мог применять свои обычные жесты. Но теперь он понимал, что жесты эти – пустой пафос, подходящий лишь политику, которым ему уже не бывать. Он научился приспосабливаться, управлять толпой мановением пальцев, движением глаз.
Он притянул энергию в комнате к себе и стал ждать вопросов следователей в надежде выудить из них хоть какую-то информацию.
Наконец Солон перешел к делу.
– Давай поговорим о клетке Фарадея в вашем клубе.
– А в чем дело? – кротко сказал Нэт. – Она блокирует радиоволны.
Незнакомый тип у края стола улыбнулся, но ничего не сказал. Немолодой азиат с пышной седой шевелюрой, напомнившей Нэту Альберта Эйнштейна, только аккуратно уложенной.
– В ночном клубе? – уточнил Солон. – Зачем вам это понадобилось?
Нэт почувствовал оживление по другую сторону стекла. Может, федералы наткнулись на еще одного зероя вроде Чизары? Кого-то, кому нужно защищаться от кусачей техники.
Но тут Мерфи подался вперед:
– Вы считали, что за вами следит правительство? Или какая-то неизвестная сила?
Нэт мысленно вздохнул. Опять они взялись за версию о паранойе.
Следователи часто приближались к правде о зероях. Но каждый раз, когда казалось, что они вот-вот додумаются до эффекта толпы, их словно переклинивало на непонятных деталях, и они возвращались к теориям о сумасшедших детках. Это слепое пятно надежно хранило тайну Нэта, но также затрудняло получение новостей из внешнего мира.
Иногда Нэта подмывало рассказать все, просто чтобы растормошить их. Может, после этого сюда придет побольше народа.
Но пока слишком рано разыгрывать эту карту.
– Мы хотели, чтобы люди наслаждались музыкой, – ответил Нэт. – А не пялились в телефоны. Вы ж понимаете, подростки.
Синтия Родригез подняла глаза от телефона и выгнула бровь. Азиат не шевельнулся, но мерцающая линия его внимания стала ярче.
Он явно что-то знал о блокировании сигналов.
– Вы хотели, чтобы люди слушали музыку, – сказал Солон. – Значит, об этом просила ваш диджей, Келси Ласло?
– Не помню. – Нэт улыбнулся: они назвали не того зероя. – И фарадеевы клетки не запрещены законом.
