Эллери размышлял.
И довольно долго.
Потом встал, схватил десять страниц только что отпечатанного текста и разорвал их на четыре неровные части.
Он хмуро смотрел на смолкшую пишущую машинку. Она с издевкой смотрела на него.
Зазвонил телефон, и он бросился к нему.
— Ну, что ты рычишь на меня, — послышался голос, в котором звучали тоскливые нотки. — Я же развлекаюсь… как приказано.
— Отец! Это у меня сорвалось. Понимаешь, сюжет никак не вытанцовывается. Как там на Бермудах?
— Солнце печет, вода синяя, и столько песку кругом, что тошно. Я собираюсь домой.
— Ну, нет, — твердо ответил Эллери. — Эта поездка стоила мне кучу денег, и я хочу, чтобы мои расходы окупились.
Инспектор Куин жалобно вздохнул.
— Ты настоящий диктатор, когда это касается меня. Можно подумать, что я инвалид.
— Ты переутомился.
— Может, все-таки договоримся? — с надеждой в голосе спросил инспектор Куин.
— Тебе приказано расслабиться, отдыхать и ни о чем не думать.
— Ну ладно, ладно. Тут напротив моего домика идет игра — метание колец в цель. Может, сыграю.
— Давай, отец, завтра позвоню, узнаю счет.
Эллери положил трубку и с ненавистью взглянул на пишущую машинку. Проблема оставалась нерешенной. Он обогнул стол и зашагал по комнате.
Тут, к счастью, зазвонил звонок в парадную дверь.
— Оставьте сандвичи на столе, — крикнул Эллери, — и возьмите деньги.
Посетитель не послушался. Он прошел из передней в комнату, где изнывал великий человек. Эллери проворчал:
— Это вы? Я думал, это рассыльный из кулинарии.
Грант Эймс-третий с бесцеремонностью привилегированного бездельника-миллионера двинулся прямо к бару. Он сунул туда большой конверт из грубой бумаги, который держал в руках, и взял бутылку виски и бокал.
— Кстати, я тоже кое-что принес, — объявил Эймс, — и почище ваших сандвичей. — Он уселся на диван. — Неплохое у вас виски, Эллери.
— Рад, что вам нравится. Возьмите бутылку с собой. Я работаю.
— Но я требую особого отношения к себе как ваш почитатель. Я ведь проглатываю все ваши книги.
— Которые вы берете у своих неразборчивых друзей, — проворчал Эллери.
— Это несправедливо, — сказал Грант, подливая себе виски. — Прощения будете просить, когда узнаете, зачем я пришел.
— Зачем же?
— Я ведь сказал, что принес кое-что. Вы разве не слышали?
— Что именно?
— Вон тот конверт. Возле бутылки джина.
Эллери повернул голову в указанном направлении, но Грант остановил его.
— Сперва я должен ввести вас в курс дела, Маэстро.
Снова раздался звонок в дверь. На этот раз прибыли сандвичи. Эллери вышел в прихожую и вернулся с набитым ртом.
— Почему вы не хотите работать, Грант? Устройтесь к своему отцу на один из его консервных заводов. Или наймитесь сборщиком гороха. Кем хотите, только оставьте меня в покое. Повторяю, мне надо работать.
— Не перескакивайте на другую тему, — сказал Грант-третий. — У вас там случайно не маринованный огурчик? Обожаю маринованные огурцы.
Эллери протянул ему ломтик огурца и бухнулся в кресло.
— Ну ладно, валяйте. Покончим с этим поскорее. Вы хотели ввести меня в курс дела. Какого?
— Сперва о том, с чего все началось. Вчера после обеда собралась компашка в Уэстчестере. Я в том числе. Поразмялись немного.
— Везет же людям, — сказал Эллери с завистью.
— Поплавали, поиграли в теннис и прочее. Народу было немного.
— Большинство людей имеет скверную привычку в будни после обеда работать.
— Ради Бога, не порите чушь. Меня этим не устыдите, — сказал светский повеса. — Я вам оказываю услугу. Ко мне таинственным образом попадает конверт, и я доставляю его вам на дом согласно просьбе.
— Чьей просьбе?
Эллери еще ни разу не взглянул на конверт.
— Не имею ни малейшего представления. Когда я собрался улизнуть, то обнаружил на сиденье моего «ягуара» конверт. На нем было написано: «Передайте, пожалуйста, Эллери Куину». Сдается мне, что это человек, который до того вас боится, что не решился сделать это сам, и знает о нашей неразрывной дружбе.
— Скучная история. Послушайте, Грант, вы сами это придумали? Мне сейчас не до шуток. Сроки так поджимают, что дохнуть некогда. Пойдите лучше поболтайтесь с одной из ваших красоток.
— А конверт? — Грант вскочил, как истый атлет, взял конверт из бара и подал его Эллери. — Вот. Доставлен по назначению. Передан из рук в руки. Делайте с ним что хотите.
— А что я должен делать? — спросил Эллери кислым тоном.
— Понятия не имею. Это рукопись. Похоже, старая. Наверное, вы должны ее прочесть.
— Значит, вы посмотрели, что внутри?
— Счел своим долгом. Ведь могли писать отравленным пером или подсунуть порнографию. Подумал о вашей нравственности, дружище. Не мог поступить иначе.
Эллери нехотя, но не без любопытства взял конверт.
— Почерк женский.
— Мне показалось, что содержание совершенно безвредное, — сказал Грант, вертя в руке бокал. — Безвредное, но примечательное.
— Стандартный конверт, — пробормотал Эллери, — для бумаги размером 8,5 на 11.
— Ей-богу, Эллери, у вас бухгалтерская душа. Вы хоть внутрь заглянули бы.
Эллери отогнул зажим и вынул из конверта тетрадь в картонном переплете, на котором крупным старомодным шрифтом было напечатано: «Для заметок».
— Действительно, — сказал он, — похоже, что тетрадь старая.
