— Не думаю, что слон подойдет, — произнес наконец Оливер Рейн. Его тихий, низкий голос выражал вежливое сожаление.
— Я так и предполагала, что он вам не понравится. — Энни Линкрофт мрачно посмотрела на животное и подумала, как же ей подступиться к главному вопросу, ради которого она, собственно, и пришла к таинственному Оливеру Рейну.
— Допускаю, что он необычен, — продолжал Рейн.
— Возможно, как и большинство моих клиентов, вы спрашиваете себя: искусство это или просто китч?
— Интересный вопрос, — согласился Рейн.
— Учтите, что слон не просто украшение, он еще и функционален, — сказала Энни, инстинктивно предпринимая последнюю попытку спасти сделку. — В основании у него есть маленький потайной ящичек. Очень удобно для небольших предметов.
— Вряд ли он подходит к этой комнате, — дипломатично заметил Рейн.
Энни подумала, что только сам Оливер Рейн будет уместен в этом кабинете из эбенового дерева с золотисто-серой отделкой. Она была практически уверена, что Рейну слон не понравится. Двухфутовая лакированная фигура с ярко-алыми ногтями и пурпурным хоботом выглядела вызывающе радостно на фоне каменного сада Zen1.
Занимавший большой угол кабинета, он не был настоящим садом, по крайней мере в представлении Энни. Отсутствовал даже намек на зелень. Ни один листочек, не говоря уже о каких-либо красочных цветках, не нарушал первозданную безупречность серебристо-серого песка.
Низкая черная деревянная рама обрамляла песок, в котором были заботливо выложены абстрактные узоры из пяти камней. Энни подозревала, что Рейн потратил немало часов, чтобы именно в таком порядке расположить камни на песке. Несомненно, эта лишенная чувств задача по эстетике пришлась ему по душе.
Дизайнер, которого Рейн нанял для оформления интерьера своего нового и просторного пентхауса на двадцать шестом этаже, с безошибочной точностью определил вкус клиента. Отовсюду открывался кажущийся бесконечным вид на Сиэтл, залив Эллиотт и Олимпийский стадион. Во всех комнатах преобладало отталкивающее сочетание эбенового дерева с золотисто-серыми тонами.
В результате вышло суровое, элегантное логовище, в совершенстве подходящее человеку; которого многие считали опасным хищником.
«Нет, — решила Энни. — Слон — симпатичное создание, но, конечно, он никак не подходит к упорядоченному, сдержанному декору недавно завершенных апартаментов Рейна». Она не могла представить себе ничего из своего магазинчика «Безумные мечты», полного причудливых, единственных в своем роде вещиц, что смотрелось бы здесь уместно.
Ясно, что Оливер Рейн был далек от экстравагантности любого рода.
— Жаль, но слон не вполне подходит, — пробормотал Рейн.
— Не переживайте. Все дело в самом слоне. По правде говоря, мне не удалось заинтересовать им ни одного из своих клиентов. — Энни нахмурилась. — Что-то в нем как будто отпугивает людей. Может, причина в ногтях?
— Вполне возможно.
— Ладно, сделка не так уж велика. («Пожалуй, хватит навязывать слона Оливеру Рейну».) Вы настаивали, чтобы я захватила еще что-нибудь, вот я и решила его здесь опробовать.
— Очень мило с вашей стороны. Мне нравится ваша настойчивость. Разрешите подлить вам чаю. — Рейн потянулся за покрытым черной с золотом эмалью чайником, который стоял рядом на черном лакированном подносе.
Энни завороженно смотрела, как он наполнял ее чашку. Ярко-белый луч света от галогенной лампы на столе обнажал мускулистую силу рук Рейна. Грубые, с мозолистыми ладонями, они не были похожи на руки бизнесмена. Будто Рейн нажил свое состояние, копаясь в жирной земле, а не занимаясь надежными капиталовложениями.
Разливая чай нежно и аккуратно, ему удавалось сохранять свою мужественность. Каждый его жест выражал одновременно силу и грацию.
Энни замечала, что любое движение Рейна, даже самое незначительное, полностью поглощало ее внимание. Возможно, причина была в том, что сдерживаемая в нем энергия резко контрастировала с бездонным, глубоким спокойствием, исходившим от него, когда он не двигался. Энни никогда еще не встречала человека, так умело владеющего собой.
Она осторожно взглянула на него, принимая чашку.
— Признаться честно, не думаю, что у меня в «Безумных мечтах» есть что-либо устраивающее вас.
Рейн внимательно рассматривал ее, как будто она поставила перед ним любопытную, но вполне разрешимую задачу.
— Только потому, что слон не подошел, не должно означать для нас, будто ничего другого из вашего магазина также не подойдет.
— Вам не понравилась и карусель, которую я приносила в понедельник, — напомнила Энни.
— Ах да, карусель. Признаю, что у нее есть определенный шарм, но эти причудливые существа на ней смотрелись здесь не совсем уместно.
— О вкусах не спорят, — пробормотала Энни. Сама она считала, что красиво позолоченная карусель с коллекцией странных мифологических зверушек была бы прекрасным штрихом в комнате, в которой находился в высшей степени необычный, почти мифический Оливер Рейн.
Никто не знал многого о Рейне. «Но так было всегда со всеми легендами, — размышляла Энни. — Чем меньше доступной информации, тем более легендарной становится личность в глазах мира».
