Лахаина, Мауи, 1854 год
Теплый влажный песок имел странный розоватый оттенок голоцентруса, а океанская пучина синела, как голубой каранг.
— Хватит, Джул, так все утро промечтаешь!
Запретное купание доставляло Джулиане Дюпре огромное удовольствие. Она засмеялась, потуже затянула на груди саронг и бросилась за Канолой в бурлящие волны. Течение у берегов Макила-Пойнт было очень сильным, но Джул превосходно плавала, она отдалась на волю волн — они подхватили ее и понесли над бурным потоком.
— Подожди, Канола — крикнула она. — Тут есть стая рыб-попугаев, я обязательно должна их увидеть.
Не дожидаясь ответа, Джул набрала побольше воздуха и нырнула на несколько футов к коралловому рифу. Она не боялась, что глаза опухнут и покраснеют от соленой воды. Ведь там были не только рыбы-попугаи, но и султанки — настоящий праздник. Вынырнув, она подумала: «Папа, если бы ты по-настоящему верил в славу Создателя, ты бы раскрыл глаза на невероятную красоту, окружающую тебя!»
Она невольно усмехнулась и выплюнула соленую воду. Джул воочию представила, как преподобный Этьен Дюпре, скинув с себя черную, мокрую от пота суконную накидку, плескался у берега и выкрикивал названия рыб. Иногда он еще загорал — лежал на спине на пляже, и его желтоватое лицо принимало здоровый смуглый оттенок.
— Джул, что ты там увидела? Угря? — с отвращением спросила Кагала.
Джул без труда подплыла к подруге. Канола лежала на коралловом выступе не правильной формы — что-то вроде узкого волнореза. Коралл был грубым, испещренным мелкими и скользкими углублениями. Джул, крепко держась, уцепилась за выступ, чтобы волна не стащила ее обратно в воду. Места хватало как раз на двоих.
Она достала из кармана саронга два намокших куска хлеба.
— Посмотрим, как проголодались мои друзья. Наверное, даже мурена, которая скользила между моими ногами. — Голос ее звенел от восторга.
Джул накрошила вокруг себя хлеб. Не успела она оглянуться, как целый рой рыб окружил их с Канолой. Джул улыбалась от удовольствия, когда их гладкие тельца дотрагивались до нее.
Канола посмотрела на Джул с такой же нежной улыбкой, с какой смотрела бы на свою родную сестру. Хотя Джул была младше Канолы всего на два года, увлечения ее были еще совсем детскими, но никто из чужеземцев, которых когда-либо знала Канола, не разбирался в рыбах лучше Джул. Она дала подруге поразглагольствовать обо всех видах рыб поглощающих хлеб, и жестом прервала ее.
— Наверное, твой папа снова занялся твоим воспитанием?
Вздохнув, Джул на минуту замолкла.
— Папа есть папа. Человеку не оставляют ни одной земной радости, особенно, — прибавила она с горечью — если это касается женщины.
— Я так и думала… Что, на этот раз он запретил тебе плавать?
Улыбка промелькнула в главах Джул. Она кивнула:
— Три года назад.
Канола была поражена:
— Как же ты умудряешься так долго сохранять это в тайне?
— Мне помогает Томас. Я всегда могу ополоснуться у него. Наверное, папа думает, что я плохо переношу жару и поэтому непрерывно принимаю ванны. Ведь мои волосы постоянно мокрые. А то что у меня глаза покрасневшие, он пока не заметил.
— Джул, тебе девятнадцать лет, ты уже взрослая. А голова у тебя забита одними рыбками, птичками, да цветочками… — Канола примолкла, поймав строгий взгляд подруги. — Вот, например, почему бы тебе не обратить внимание на Джона Бличера? — Канола уже пять лет как была замужем, и у нее было двое детей.
Джул задумчиво посмотрела вдаль. Перед глазами ее простирался бескрайний океан. — Он всегда был мне лишь другом.
— Он и сейчас твой друг, — сухо вставила Канола. — И к тому же не миссионер. Он не стал бы помыкать тобой, как твой отец, и не заставлял бы молиться до беспамятства.
— Лучше бы он обратил внимание на Сару. Она действительно хочет замуж.
— Сара — зануда, — откровенно возразила Канола.
— Но зато она красивая, хрупкая и нежная. А мне всегда твердили, что именно эти качества мужчина больше всего ценит в жене.
— Ты говоришь так, будто сама уродка! Волосы Джул, намокшие и растрепанные, обрамляли ее лицо непослушными локонами.
— Нет, конечно, я не говорю этого, но грации во мне примерно столько же, сколько в окуне.
— Слава Богу, ты не родилась красавицей, а то твой отец вообще бы с тебя глаз не спускал.
— Говоришь, как настоящий друг. — Джул усмехнулась. — Между прочим, он не может без упрека смотреть на меня, будто ждет, что я ему преподнесу какой-нибудь сюрприз. Это все из-за рыжих волос, которые я унаследовала от своей бабушки, безнравственной французской актрисы… Ладно, давай еще немного поплаваем. У меня осталось пятнадцать минут, до того как солнце начнет безжалостно палить мою кожу.
Канола знала, что подруга права насчет солнца. Она проводила глазами Джул, которая плавно вошла в ласковую воду. Кожа под саронгом у нее была настолько же белой, насколько волосы — рыжими. Так что загори она еще немного — и кожа, наверное, сделалась бы пятнистой и болезненной. Канола соскользнула в воду и лениво поплыла за Джул.
* * *
— Капитан, вы только посмотрите!
Джеймсон Уилкс посмотрел туда, куда ему указывал Родни Камбер, и увидел две женственные фигурки, свободно рассекающие воду. Одна явно была местной, но вторая… Даже с такого расстояния он разглядел, какой она была находкой.
