1.
Нда… Умные решения надо принимать на трезвую голову. Или хотя бы выполнять их не спьяну. Направленный сильной, но нетвердой рукой молоток задел самый краешек флэшки.
Вы играли в детстве в лапту? Помните, как улетает «чиж», когда ему бьют битой по срезанному краю? Вот и флэшка решила поиграть в русские народные игры. На столешнице остался рифленый отпечаток молотка и крохотный кусочек пластмассы, а всё остальное улетело куда-то на шкаф.
Я посмотрел наверх и остатками проспиртованных мозгов понял, что не в моем теперешнем состоянии искать на верхотуре улетевшую флэшку. Обматерил шустрый носитель информации, пообещал ему назавтра множество неприятных ощущений, и побрёл спать.
2.
Пробуждение было отвратительным. Уксусный альдегид стучал в мою печень, а организм ныл, что ему уже давно не двадцать, и даже не сорок. Кроме того, какая-то сволочь долбила в дверь, при этом ощущения были, словно долбят по голове.
Пошарил возле кровати, нащупал бутылку минералки. Великая вещь привычка! Много лет уже оставляю себе попить ночью. Скрутил пробку и присосался к горлышку. Живительная влага притушила пожар в глотке. Поковылял в туалет, по дороге крикнув в сторону входной двери, чтобы подождали минуточку.
Стук прекратился. Я закончил свои дела, натянул шорты и пошел открывать.
На крыльце меня ждал моих, примерно, лет мужик, ростом мне по плечо и тощий. В черном костюме и шляпе. Это было так дико для наших жарких краев, что я завис на добрую минуту. Бим и Бом в своих клоунских костюмах были бы здесь уместнее. Потом заметил троих незнакомых патрульных во главе с сержантом, стоящих чуть поодаль.
Я вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь.
— Что за шоу тут происходит?
— Мы расследуем обстоятельства нападения на Нью-Хэвен в прошлое воскресенье. Вы вызваны на допрос.
— А документы какие-то есть у вас? Ордер на арест, например?
— Так это не арест. Просто зовут поговорить. Нет, вы конечно можете отказаться и не поехать, но тогда мы вернемся с ордером.
Голос у коротышки был почти извиняющимся.
— Хорошо, ждите. Я оденусь и выйду.
Я вернулся в дом. Там допил минералку, натянул майку и джинсы, сунул ноги в мокасины и вышел наружу. Оружие брать не стал, все равно в участке сдавать придется.
Утрамбовались в патрульный ведровер. Наручники мне надевать не стали, но усадили посередине на заднем сидении, меж двух автоматчиков. Тесновато, мягко говоря. А мужик в черном поехал один на прокатном «Тахо». Черном, конечно же. И какой-то лист с красной диагональной полосой под лобовым стеклом. Не видел такого раньше, надо будет поглядеть поближе.
Интереснее всего то, что поехали мы не в участок. Джипы без остановки на КПП вкатились на орденскую служебную территорию и остановились у одного из дальних корпусов. Их построили недавно, и вроде как раньше не использовали.
Патрульные остались у машин, а сержант проводил меня в допросную. Маленькая комнатка, стол посередине, два стула. Вся мебель прикреплена к полу. Не особенно радужная обстановка, одна радость — руки-ноги свободны, наручники надевать не стали. Хотя специальная скоба на столе предусмотрена.
Любитель черного цвета зашел следом. Повесил на вешалку шляпу, снял пиджак. Под ним белая рубаха с длинным рукавом и галстук, тоже черный. Самое то по жаре ходить, ага. И подмышечная кобура с какой-то большой пушкой.
Первая мысль — совсем дядя мышей не ловит, на допрос с оружием пришел. Вторая мысль — что-то где-то у мужика недостаточной длины, если он это пытается большим автомобилем и крупным пистолетом компенсировать.
Тем временем любитель больших пушек рукава на рубахе закатал, сел напротив, рот открыл, вдохнул…
— Плохи ваши дела, товарищ призывник, — выдаю ему любимую цитату из классического произведения. И не переведешь ведь шутку, даже если все слова английскими заменить. Всё равно не поймет.
Он и не понял, не успел просто. Дверь открылась, и вошел солидный такой дядька. Возьмись мы пузами толкаться, еще неизвестно, кто кого. В возрасте. Черные костюмные брюки, черные туфли. Но при этом — рубашка с коротким рукавом и, верх вольнодумства, — нет галстука! Мелкий следователь как будто стал еще меньше. Подхватил свои вещи и ушмыгнул за дверь.
— Будем знакомы. Я — агент Харденер.
— А тот, видимо, Эпокси Резин?[Игра слов. Эпоксидный клей состоит из двух компонентов — эпоксидной смолы (epoxy resin) и отвердителя (hardener agent). Остроты добавляет то, что обычно смолы требуется значительно больше, чем отвердителя.]
— Шутку понял. И даже посмеялся бы, если бы это был хотя бы сотый раз, а не миллионный.
— Извини. Но это первое, что приходит на ум, когда слышишь твою фамилию и должность.
— Ладно, проехали. Теперь к делу. Я веду расследование обстоятельств нападения русских на Нью-Хэвен.
— Ты один ведешь расследование? А этот твой напарник?
— Он не следователь. Так, подай-принеси. Да и глуповат, честно говоря. Накосячил за ленточкой, теперь отрабатывает здесь свои грехи. Все надеется найти Главного Шпиона и, таким образом, подвинуться по службе.
— И он нашел меня? Но я не гожусь на роль Главного Шпиона. Я, конечно, русский, но в момент нападения был здесь, на острове, и свидетелей тому — пара десятков здешних добропорядочных граждан.
