Харви Уилсон принимал гостя, и старался быть возможно радушней, что удавалось лишь отчасти, поскольку мысли о предстоящей ночи одолевали его. Вдруг, она будет той самой, долгожданной? А может случиться так, что в последний момент, как это бывало уже не раз, опять что-нибудь сорвется. А значит, нужно ждать, ждать и надеяться, а что может быть хуже ожидания?
Гость Харви сделал очередной глоток и оценивающе оглядел крохотную гостиную.
— А у вас здесь неплохо, Харви, — сказал он. — Так вы говорите, что построили это все собственными руками. Неужели все?
Он не переставая пил, как только пришел сюда, поэтому язык у него слегка заплетался.
Харви кивнул.
— Все, кроме водопровода. Я подумал, что это лучше поручить специалисту, — и, посмотрев с улыбкой на свою жену, сидевшую на диване рядом с Келвином Ламбертом, добавил: — А все внутренние малярные работы сделала Дорис. Она у меня умница: сразу смекнула, что и как.
Дорис закинула ногу на ногу и хмуро посмотрела на стену над головой Харви. Ей было лет под тридцать. Кукольное личико, длинные черные волосы до плеч, красивые ноги и пышная соблазнительная фигура, грозившая годика так через два превратиться в перезревшую. Она тоже изрядно выпила, и ее темные глаза за невероятно длинными ресницами неестественно блестели.
— Я взялась за это дело только потому, что Харвей приставал ко мне, сказала она, как бы оправдываясь. — Но на самом деле я не из тех женщин, которые получают удовольствие от махания кистью, м-р Ламберт. — Она взглянула на свой стакан и протянула его мужу. — Налей еще, Харви. И ради бога, плесни побольше виски.
Харви встал, взял стакан и посмотрел на Ламберта.
— А вы, сэр? Готовы принять еше стаканчик?
— Неплохая мысль, Харв. — Ламберт протянул свой стакан и глубокомысленно изрек: — В такую холодную ночь, как эта дополнительного анти-фриза не помешает.
— Что верно, то верно, — улыбнулся Харви.
Ламберту было около сорока, но в свои сорок он, пожалуй, выглядел лучше, чем когда-то в двадцать. Два десятилетия слегка, как раз в меру, посеребрили его виски и скрыли все, что нужно было скрыть, кроме нескольких шрамов.
— Приносим вам свои извинения, м-р Ламберт, за то, что здесь так холодно, — сказала Дорис. — Все в этом доме такое маленькое, даже печка. Она с отвращением посмотрела на стоящий посередине комнаты портативный, газовый обогреватель и добавила: — Как только начинаются холода, мы вынуждены помогать нашей печке вот этой штукой.
— Да нет, вполне тепло, — отвечал тот.
И Дорис было бы тепло, подумал Харви, носи она хоть что-нибудь под платьем. Но она, увы, этого не делает. Будь то зима, или лето, она надевает только платье, чулки да лакированные туфли на высоких каблуках.
— Сейчас питье будет готово. Вам то же самое, м-р Ламберт?
— Да. Послушайте, Харв, называйте меня просто Кэл. Знаете как-то неудобно пить виски и пользоваться гостеприимством человека, называющего тебя «м-р Ламберт». — Он с улыбкой посмотрел на Дорис. — Почему бы вам обоим не называть меня Кэл? Пусть будет Кэл, Харв и Дорис, о'кей?
Дорис, как всегда, небрежно перекинув ногу на ногу сказала:
— Чудненько.
— Черт подери, я не сторонник всяких там условностей, когда один человек должен говорить другому «мистер» или «сэр» и все такое только потому, что тот другой является его боссом. Вы согласны со мной, Дорис?
— Согласна, — Дорис посмотрела на мужа. — Ты никогда не принесешь нам стаканы, если собираешься вот так торчать здесь.
Харви повернулся, толкнул ногой дверь кухни и подождал, пока она захлопнется. Тут же он услышал приглушенный скрип диванной пружины, сдавленный смешок Дорис, затем все смолкло. Он подошел к столу, на котором стояли виски и содовая.
Часы над раковиной показывали двадцать минут десятого. Харви должен был являться к себе на службу к двенадцати часам ночи. Начиная с этого времени и вплоть до завтрака в четыре часа утра, ему практически совершенно нечего было делать, кроме как время от времени поглядывать на шкалы и счетчики панели управления у себя в комнате на нижнем этаже пластмассовой фабрики Кэла Ламберта, находящейся как раз в этой части города. Он не любил свою работу, но она давала ему время для занятий и зарплату, достаточно высокую для неквалифицированного работника. Вряд ли где-нибудь еще он смог бы получать такую зарплату. Он подумал о своем уютном теплом уголке на фабрике и стопке технических журналов на столе.
Да, может быть сегодняшняя ночь и будет той самой ночью, и это, наконец произойдет.
Смешивая выпивку, он тихо напевал про себя. Потом взял оба стакана, подошел к окну и посмотрел на дом Кэла Ламберта, отделенный от его дома участком земли. Ламберт, холостяк, въехал сюда всего три недели назад; до этого огромный дом пустовал почти полгода. В этом районе были только два дома, потому что большинство предпочитало жить либо в Леардсвилле, где находилась фабрика Ламберта, либо непосредственно загородом. Харви довольно долго изучал темные очертания дома и вошел в гостиную.
Дорис сидела очень близко к Ламберту. Ее юбка задралась так высоко, что стали видны подвязки. Она небрежным движением одернула ее и протянула руку к стакану.
