Однажды в Стамбул приехал француз и явился во дворец султана. Султан радушно встретил его, а француз заявил, что с удовольствием принял бы мусульманскую веру, если бы кто-нибудь разгадал его мысли. Султан искал и там и сям подходящего человека, но никого не нашел, кто мог бы побеседовать с ученым господином, а тем более отгадать его мысли. Тогда кто-то назвал султану Насреддина-ходжу и добавил:
— Если уж Насреддин не угадает, значит, никто не угадает!
Султан немедленно послал своих слуг за Насреддином. Искали они, искали Насреддина-ходжу — все напрасно. Насреддин каждый день поутру садился на своего осла и гнал его по Стамбулу, куда вздумается, а в тот день дал ослу волю, — пусть везет куда хочет. Не скоро удалось слугам разыскать Насреддина и передать ему приказание султана тотчас же явиться во дворец. Но вот Насреддин повернул осла и погнал его ко дворцу. Целый день Насреддин не ел ничего и был голоден как волк, а все потому, что положился на ослиный ум. А тут еще новая беда свалилась: раз султан зовет — хорошего не жди. Угрюмый, слез он с осла, привязал его у ворот и пошел к султану. Султан объяснил Насреддину, что от него требуется, Насреддин клянется и божится: не умею, дескать, по-французски балакать. Но приспешники султана не отступаются, уговаривают хотя бы знаками объясниться с французом, и Насреддин наконец сдался. Пошел Насреддин в отдельную комнату и сел на диван.
А тут и француз пожаловал и сел подле Насреддина. Взглянул француз на своего собеседника и начертил на полу рукой круг, а Насреддин взял да и рассек ладонью круг пополам. Тогда француз помахал пальцами, показывая, как из середины круга что-то вверх поднимается, а Насреддин — будто посыпал чем-то сверху на круг. Француз изумился и вытащил из кармана яйцо, а Насреддин — кусочек сыра и протянул французу. Иноземный гость вскочил и бросился к султану.
— Угадал! — закричал он. — Угадал все мои мысли! Теперь, если угодно, можешь обратить меня в мусульманство!
— Да как же это так вышло? — удивился султан.
— А вот как: я утверждаю, что земля круглая, и потому начертил рукой круг на полу. А Насреддин разделил мой круг на две равные части, — половину, мол, занимает вода. Я показываю рукой снизу вверх: на земле, мол, произрастают всякие растения, а Насреддин дождь изобразил, — дескать, с неба он идет и ни одно растение без дождя не обходится. Я вытащил яйцо, разумея при этом, что земля напоминает его по форме, а Насреддин протянул мне кусок сыра, — земля, мол, одетая снегом, на сыр похожа.
Француз ушел, а султан позвал Насреддина-ходжу к себе, похвалил его и попросил рассказать, как ему удалось распознать мысли француза.
— Нет ничего проще, — ответил Насреддин. — Француз начертил перед собой круг, — хвастается, значит, какая у него вкусная погача, а я, конечно, разделил круг пополам — дай, мол, мне половину, я тоже голоден. Тут француз руками замахал — смотри, мол, как булькает в моем котле отличный плов! А я вроде бы подлил в котел масла, — мол, масла не забудь подбавить, да побольше! Француз протянул мне яйцо — полюбуйся, какой мы с тобой яичницей полакомимся, а я вытащил кусок сыра, словно говорю — и закусить чем найдется!
Султан посмеялся над мудростью Насреддина-ходжи, наделил его богатыми подарками и отпустил, но с тех пор так и сложилась присказка: поняли, мол, друг друга, как Насреддин француза!
