— Иди к себе, Сонь.
Я удивленно смотрю на отца, когда он резко поднимается из-за стола. О чём-то переговаривается с главой своей охраны, мрачнеет с каждой секундой. И я уже жалею, что сегодня приехала в гости.
— Сонь, к себе, — повторяет папа, доставая телефон. — Не высовывайся, хорошо?
Киваю, не желая спорить. Поднимаюсь в свою спальню, где ночую изредка. Отец не афиширует, что у него есть дочь, а я выслушиваю слишком много упрёков, когда приезжаю.
Одной встречи в месяц на семейном ужине хватает. Только сегодня, видимо, что-то идёт не по плану. Я слышу шум внизу и громкие разговоры, которые переходят в крик.
Автоматом накрываю ладонью выступающий живот, забираясь на кровать. Словно в попытке защитить малыша. Я не понимаю, что происходит, и это сковывает страхом.
— Всё хорошо, — произношу в слух и тянусь за книгой.
Подарок лучшей подруги, когда та только узнала, что я беременна. Натащила разных пособий и учебников, а ещё и дневники, чтобы я записывала туда всё.
«Мне потом пригодится».
Чуточку странно быть подопытной для Кати, но она изучает акушерское дело. Ей любая беременная девушка — лучший материал для учебы. Такая же помешанная на медицине, как и я.
Только если ей в кайф бегать на ночные смены, то для меня вся практика превратилась в ад. Из-за одного мужчины, пациента. И моей глупости.
Нельзя крутить шашни на работе.
Нельзя так быстро влюбляться.
Нельзя отдавать сердце тому, кому оно не важно.
Вот только мне же казалось, что Ян тоже что-то чувствует ко мне. Он подкупал охранников, чтобы подарить утром цветы. Уговаривал зайти после смены, никогда не переходил грани.
А теперь…
А теперь я беременна, а он выписался и смылся.
Классическая история.
Сдерживаю рваный вдох, не позволяя себе расплакаться. Если бы мужчина хотел, то за четыре месяца нашел бы способ со мной связаться. Бросил и бросил, кому какое дело? Я и без него справлюсь, Ян мне не нужен.
— Что происхо…
Обрываюсь на полуслове, когда в спальню врывается незнакомец. Точно не из охраны отца, я всех их знаю. Училась ставить катетер на каждом. А этот… Кто-то чужой.
Мужчина наводит на меня оружие, недобро улыбается.
— Поднимайтесь, госпожа Авдеева, вас ожидают.
— Я — Золотаревская, — девичья фамилии мамы, которая досталась и мне. — Я не понимаю…
— Сейчас поймешь. Давай, внизу тебя очень ждут.
Сглатываю, смотря на пистолет в руках. Взгляд сам бросается к окну, но со второго этажа не сбежать. Отец сейчас придёт и всё объяснит, я уверена. Это просто глупая шутка.
Дрожащими пальцами отбрасываю плед, ловя удивлённый взгляд мужчины на своем животе. Беременных никогда не видел? Сдерживаю резкий вопрос, подчиняясь.
Ноги ватные и каждый шаг даётся с трудом. Сердце вырывается из грудной клетки, будто я сейчас умру. Мне совсем не нравится происходящее, накатывает душащей паникой.
Вокруг незнакомые люди, все с оружием. Их так много, не сосчитать. Я не вижу никого из охраны, даже домработницы не видно, которая вечно суетится вокруг.
— Жди, — бросает мне мужчина, подходя к кабинету отца. — Не делай глупостей, Авдеева.
Послушно замираю, мне ничего другого и не остаётся. Это… Учения? Отец проверяет, как среагирует его охрана? Я отказываюсь верить, что кто-то посторонний забрался в наш дом. Так легко и просто, когда у папы лучшая система безопасности.
Нет, невозможно.
Переминаюсь на месте, сжимаю от волнения край платья. Это скоро закончится, я уверена. Разве папа не знает, что мне нельзя волноваться? Зачем он это всё устраивает?
— Не впутывай сюда мою дочь! — из кабинета доносится крик отца, от которого всё сжимает тисками. — Она ни при чем!
— Моя семья тоже было ни при чем! — мужской голос режет по нутру, в нем столько холода и злости, что меня пробирает. — Но их ты впутал. Поэтому… Сань, приведи Авдееву.
Тот самый мужчина с оружием, видимо Саша, появляется спустя несколько секунд. Кивает мне на дверь, приглашая. А я не решаюсь сделать ни шагу. Я не хочу быть здесь.
Я хочу… Обратно в палату с зашторенными окнами, где пахло апельсинами. Хочу слушать рассказы Яна о детстве и говорить с ним о глупостях. Ещё не минутку вернуться в прошлое, где всё было хорошо и просто.
Я не была беременной в двадцать один, а мужчина не пропадал из моей жизни.
И преступники не врывались в мой дом.
— Давай шагай, — Саша недовольно скалится, открывая дверь шире. — Тебя ждут.
Мне кажется, что я упаду в любой момент. Мир кружится, расплывается перед глазами. Словно я шагаю навстречу своему приговору. К тому мужчине, с которым говорил папа в кабинете.
— Мы решим всё без Сони, — отец даже не смотрит на меня, прикрывая своей спиной. — Дай девочке уйти. Она напугана и ничего не знает.
— Отойди, Авдеев, или будет хуже.
Папа, который никогда никого не слушал, вдруг кивает. Делает шаг в сторону, позволяя мне пройти. Я растерянно озираюсь, чувствую себя вырванной из привычной жизни.
Задыхаюсь, когда встречаюсь взглядами с мужчиной. Он сидит в кресле отца, бегло рассматривает меня. И я отвечаю тем же, забывая, зачем меня сюда привели.
Темные волосы и щетина, которая невероятно шла мужчине. Прищур темных глаз, почти зажившую ссадину на лице. Взгляд мечется, выделяя главные детали.
