Компьютер-Два, как и три другие, которые сидели друг у друга на хвосте, гоняя по орбите вокруг Земли, был гораздо больше, чем требовалось.
Будь он и в десять раз меньше в диаметре, его объема вполне хватило бы для складирования всей накопленной и накапливаемой информации, необходимой для слежения за космическими полетами.
Дополнительное пространство, однако, нужно было для того, чтобы, если понадобится, туда могли войти мы с Джо. И нам понадобилось.
Компьютер-Два вполне мог позаботиться о себе сам. В нормальных, разумеется, условиях. Он обладал дублирующей системой. Все задачи он решал параллельно трижды, причем все три программы должны были быть идеально совместимы, а все три результата должны были точно соответствовать друг другу. Если же они в чем-то не сходились, ответ задерживался на несколько наносекунд, пока Компьютер-Два проверял себя, находил неисправный блок и заменял его.
Обыкновенные люди никогда не знали наверняка, сколько раз он ловил себя. Возможно, ни разу. А может, и по два раза на день. Задержку, вызванную ошибкой, мог измерить лишь Центральный Компьютер, и лишь Центральный Компьютер знал, сколько блоков пошло на замену. Но Центральный Компьютер никогда об этом не распространялся. Ведь единственная достойная репутация — это безупречность.
А Компьютер-Два действительно был безупречен. До сих пор нас с Джо ни разу к нему не вызывали.
Мы с Джо — аварийные наладчики. Мы появляемся там, где случается настоящая беда, когда Компьютер-Два или какой-то другой не в состоянии сам себя скорректировать. За те пять лет, что мы занимаемся этим делом, такого еще не случалось. Такое иногда случалось в прежние времена, но это было еще до нас.
Мы — практики. Не поймите меня неправильно. Не найдется компьютера, которому мы с Джо не могли бы поставить диагноз. Назовите нам ошибку, и мы назовем вам причину неисправности. Во всяком случае, Джо назовет. Я не из тех, кто сам себя хвалит. Факты говорят сами за себя.
И все же на этот раз ни один из нас не сумел поставить правильный диагноз.
Прежде всего, на Компьютере-Два резко упало внутреннее давление. Факт, безусловно, не беспрецедентный, и это, безусловна, не фатально. В конце концов, Компьютер-Два может работать и в условиях вакуума. В былые времена, когда предполагалось, что Компьютер-Два постоянно будут сопровождать наладчики, на нем была создана внутренняя атмосфера. И она так и поддерживалась по традиции. Кто это сказал, будто ученые не скованы цепями традиций? В свободное от ученых занятий время они ведь тоже люди.
Судя по степени снижения давления, сделали вывод, что в Компьютер-Два угодило метеорное тело размером с кусочек гравия. О его точном радиусе, массе и энергии сообщил сам Компьютер-Два, взяв в качестве расчетных данных скорость падения давления и ряд других отклонений.
Более того, пробоина так и осталась незаделанной, а атмосфера невосстановленной. После чего Компьютер-Два стал лепить ошибку за ошибкой, и тут уже пригласили нас.
Ситуация казалась совершенно необъяснимой. Простецкое лицо Джо исказилось страдальческим выражением, и он сказал:
— Да тут, наверное, наберется целая дюжина неполадок.
— Вполне вероятно, этот кусок гравия срикошетил, — заметил кто-то из находившихся на Центральном Компьютере.
— При такой энергии на входе он бы прошел насквозь, — возразил Джо. Никаких рикошетов. Даже при рикошетах, я полагаю, компьютер получил бы несколько малоприятных ударов.
— Ну и что же нам теперь делать?
Вид у Джо был явно обеспокоенный. Наверное, именно в тот момент до него дошло, что нам предстоит. Вопрос не оставлял сомнений в том, что наладчики должны явиться на место происшествия, — а Джо никогда еще не бывал в космосе. Он говорил мне 2 в степени «х» раз — причем этот «х» представляет собой довольно большое число, — что согласился на эту работу лишь потому, что ему никогда не придется летать в космос.
Поэтому я ответила на него:
— Придется нам подниматься.
Единственным выходом для Джо было бы заявить, что вряд ли он справится с работой, и мне представилась возможность понаблюдать, как гордость в нем постепенно выступает вперед, опережая малодушие. Не так уж и намного, вы понимаете, — скажем, всего лишь на нос.
Хочу напомнить тем, кто не бывал на космических кораблях последние пятнадцать лет — думаю Джо здесь не исключение, — что единственная неприятная штука — это начальное ускорение. Его, разумеется, не избежать.
Зато потом — сущие пустяки, если не считать возможной скуки. Вы превращаетесь в обыкновенного зрителя. Космический корабль полностью автоматизирован и компьютеризирован. Романтические времена пилотируемых космических полетов навсегда ушли в прошлое. Мне представляется, они возвратятся на время, когда наши космические поселения начнут перемещаться к астероидному поясу, о чем постоянно твердят, — да и то лишь до тех пор, пока на орбите не появятся дополнительные компьютеры, чтобы обеспечить необходимые добавочные вычислительные мощности.
Во время ускорения Джо затаил дыхание — во всяком случае, так казалось. (Должна признаться, я и сама чувствовала себя не особенно уютно. Это был лишь мой третий космический паяет. Я пару раз в отпуск летала с мужем в поселение Роу, вот и весь мой опыт.) Потом Джо немного полегчало, но лишь на время. Вскоре он снова помрачнел.
